двух переулков, в нескольких метров от которых и располагался наш подъезд.
Да, мне было прекрасно известно, что Себастьяна разозлит такой мой поздний приход, однако упускать возможность чуток побесить его не хотелось совсем. Поэтому я продолжила идти неторопливо к дому.
— Вот уж кого не ожидала увидеть в живых, так это тебя, Орлова, — раздался позади меня знакомый ядовитый женский голос. — И уж тем более полностью здоровой. Как тебе удалось выжить после того, что случилось с приютом?
— Вас мама не учила здороваться, как полагает, Инесса Дмитриевна? — проговорила я чуть нагло, разворачиваясь на источник голоса и с силой сжимая свою трость в руке.
— Прости, просто увидев твоё личико, да ещё и такое ухоженное и холёное, я была просто поражена, — ухмыльнулась она, разглядывая меня всю с ног до головы. — Хотя тебя я легко узнаю. Даже если будешь вся в элитной косметике или дорогих платьях.
— Кто бы сомневался… — хмыкнула холодно я. — Ведь вы успели изучить меня вдоль и поперёк, когда частенько избивали меня с десяти лет до тех пор, пока не уволились два года назад. Я была для вас хорошим способом выпускать пар из-за проблем в семье, не так ли?
Тут женщина нахмурилась и, подойдя ближе, грубо схватила меня за подбородок:
— Детка, не учи меня жизни. Ты сама её только начала хлебать. Смотри, как бы ты не стала бить, убивать или ещё чего похуже. Хах, впрочем, я не удивлюсь, если ты начала это уже делать. Я помню, как ты смотрела на нас и желала вцепиться нам в глотку.
— Поверьте, у меня этого желания и сейчас хоть отбавляй, — я резко вырвала своё лицо из хватки бывшей «нянечки» и одарила её ледяным, коварным, хищным и пугающим взглядом.
— О-о-о-о, узнаю того самого запуганного зверька, что наконец-то свои кривые зубки показывает, — хмыкнула она, вглядываясь мне в глаза. — А может быть, я расскажу всем, что ты, такая красотка, на самом деле приютская шлюха и калека? Думаешь, тебя тут хоть кто-то пожалеет?
— Мне уже давно не нужна ничья ни жалость, ни любовь, — произнесла я с полным безразличия голосом. — Я выучила все уроки, что преподнёс мне ваш грёбанный приют и вы сами.
— Только, если я всё расскажу о тебе, тебя не только люди из нашего приюта отдерут, но и вся наша страна тебя будет желать отодрать.
Но не успела Инесса Дмитриевна замахнуться, чтобы меня ударить, как позади кто-то ловко схватил за руку и прошептал ей на ухо змеиным голосом:
— Хавку свою закрыла, шалава перезрелая.
Позади «нянечки» стоял парень крепкого телосложения, практически древнегреческого.
Рыжие кудри свисали ниже плеч, выразительное лицо, острый нос, хоть и не греческий, острый взгляд как у сокола. Парень был одет в стандартный спортивный костюм с майками и кедами, не смотря на такую странную погоду.
Что интересно, на русского он был не похож, хотя в его голосе даже акцент не проглядывался.
— Ты ещё кто? — грубо отозвалась женщина, пытаясь вырвать руку. — Что, уже успела выискать себе защитничка, который будет «оберегать» тебя ради того, чтобы ты лишний раз ему…
Тут незнакомец крепко сжал её руку и вывернул её так, что ещё одно лишнее движение, и конечность полностью бы отделилась от плеча и повисла бы мертвым грузом.
Он продолжил шипеть:
— Закрой свою манду, сука-мать многодетная. Лучше бы за своей юбкой следила, госпожа вечная Молочница. Отвали от девушки, иначе я наплюю на ваш сраный феминизм и брошу тебя под машину.
— Что ты творишь, гадёныш?!
— То, что следовало бы сделать мне самой, — отозвалась нагло и холодно я.
Он глянул на меня, с хитрой ухмылкой отпустил тётку и с поклоном толкнул её ко мне так, что она рухнула на колени передо мной.
Я же слегка наклонилась к ней и схватила за волосы мёртвой хваткой, при этом резко и со всей силы потянув за них:
— Пришёл и твой черёд платить по счетам, старая сука.
— Ты пожалеешь, что связалась со мной! — крикнула напоследок женщина и начала, было, орать, чтобы позвать толпу: — Люди! Люди! Помогите, убивают!
— Заткнись! — я нанесла резкий и весьма болезненный удар этой гадине по спине тростью, что была у меня во второй руке, затем ещё и ещё один. — Заткнись, тварь! Теперь тебе никто не поможет и не спасёт, как и меня когда-то!
Незнакомец тут же схватил женщину за воротник и закрыл ей рот своей крепкой ладонью так, что она и пискнуть не могла. Но сделал парень всё так, словно ту стало тошнить, и он будто в панике повел её домой, всё приговаривая:
— Мама, я же говорил, чтобы ты не пила так много. Теперь смотри, что с тобой стало, — и знаете, так реально сработало. Люди думали, что молодой сын-спортсмен беспокоится за мать алкашку, которую любит и пытается как-то вывести из депрессии, а его девушка пытается ему помочь и довести её безопасно до дома.
Мы тащили эту ведьму до самых тёмных и тихих закоулков, пока не добрались до абсолютно безлюдной улицы, где ещё стояли частные гаражи. И один из них уже как раз был под сноску или разборку, так как часть атрибутов оттуда убрали, в том числе и электричество. Но не двери.
Резко толкнув мою бывшую «нянечку» внутрь этого гаража, да так, что она влетела прямо в стену и неслабо ударилась головой, я холодно хмыкнула:
— Отличное место для того, чтобы сполна заплатить по счетам, не так ли, Инесса? — сжав рукоять трости, я наблюдала за тем, как женщина пытается безуспешно подняться и стонет от боли.
— Я тебя посторожу снаружи, детка, — ответил парень, выходя наружу, заодно сказав то, от чего я едва ли воздухом не подавилась: — И да, если что, мой брат… Себастьяном ты его назвала, да? Зови его, если потребуется убраться здесь.
— Чего?! Брат?! — в шоке, пусть и не так громко, но отозвалась я, чувствуя, как мои глаза от удивления чуть ли не полезли на лоб.
— Ага. А он тебе не говорил? Хах, я не удивлён, детка. Ладно, я пошёл курить. Если захочешь меня к себе в подручные, только скажи. Я душу у тебя не возьму, разве что разрешение крышу иметь да есть за счёт братишки, — рыжеволосый парень вновь подмигнул мне: — А и ещё, меня зовут Дорос — то есть подарок, если переводить с греческого, — тут он ловко спрыгнул за пределы гаража и прикрыл дверь так, чтобы я хотя бы немного могла ориентироваться в темноте.
Отойдя от
