Чрезвычайно образованный Левинсон неслучайно, конечно, «родиной» петербургских египетских сфинксов эпохи Аменхотепа III называет греческий город Фивы, то есть тот город, царем которого был Эдип, освободивший, как известно, Фивы именно от сфинкса. Весь эпизод с юным Бакстом, переступающим порог Академии художеств, приобретает благодаря этому символический характер. Подлинные же факты остаются в тени, они весьма расплывчаты. Заметим лишь снова странную схожесть между этими фактами и биографией Серова. Тоша также учился «неохотно, без интереса, без внутреннего удовлетворения»[144]. Без всякого удовольствия долбил он латынь в ожидании своих 16 лет, необходимых для поступления в Академию. Но еще не достигнув этого возраста, Серов поступил в Академию вольнослушателем и тогда же поселился один в Петербурге. Было это в 1880 году. В 1882 году, сдав необходимые экзамены, Серов был переведен из вольнослушателей в «академисты». Дарование же Бакста – как мы помним по анекдоту с портретом Жуковского – было открыто в 1883 году (столетие поэта), то есть когда ему было не 12 указанных Левинсоном, а все 17 лет. В прижизненной статье о Баксте в ЕЭБЭ Сыркин указывал, что Бакст поступил в Академию художеств только в 1886 году, то есть в возрасте 20 лет, и пробыл в ней три с половиной года.
А что по этому поводу говорят архивы? 12 марта 1883 года в Императорскую Академию художеств от потомственного почетного гражданина Льва Самойловича Розенберга было подано прошение следующего содержания: «Желая поступить в число вольнослушателей по живописи Императорской Академии Художеств, покорнейше прошу правление ИАХ допустить меня к приемному экзамену. При сем представляю метрическое свидетельство, свидетельство о приписке к призывному участку и засвидетельствованные копии с оных»[145]. К этому прошению и была приложена приведенная нами в первой главе копия со свидетельства о рождении, а также копия свидетельства о приписке к призывному участку следующего содержания: «Потомственный почетный гражданин Лев Израилевич Розенберг, родившийся 27 апреля 1866 года, приписан по отбыванию воинской повинности к общему призывному участку г. С.-Петербурга. Вероисповедания Иудейского. Обучается в 6-й С.-Петербургской классической гимназии. Вышеозначенный Лев Израилевич Розенберг подлежит исполнению воинской повинности в 1887 году и заявил намерение отбыть таковую на правах вольноопределяющегося в порядке, установленном 171-196 статьями Устава о воинской повинности. Выдано С.-Петербургским городским по воинской повинности присутствием 27 июня 1882 года, за № 52»[146]. На этом акте чиновник сделал детальную приписку, объясняя Льву Розенбергу, каким образом должен он будет действовать, если действительно пожелает отбывать военную повинность на положении вольноопределяющегося, а именно: «одного заявления о намерении поступить на службу вольноопределяющимся недостаточно для того, чтобы воспользоваться теми льготами, которые допускаются при этом способе исполнения воинской повинности; для этого необходимо не только заявление о таковом намерении, но и действительное поступление на службу до дня открытия первого заседания воинского присутствия по призыву к жребию сверстников, то есть не позже 31 октября того года, в котором исполняется им 21 год от роду (то есть до 31 октября 1887 г. – О.М.). Не выполнившие сего условия, то есть если о поступлении на службу вольноопределяющимися уведомления к упомянутому сроку в Городское присутствие не поступит, лишаются права на поступление на службу вольноопределяющимися, вносятся в общий призывной список подлежащих жребию и обязаны в дни, которые будут назначены по расписанию, явиться к вынутию жребия и к медицинскому осмотру; неявившиеся же считаются в числе лиц, умышленно укрывающихся от исполнения воинской повинности, и подвергаются взысканию по 214 статье устава. Из заявивших желание поступать вольноопределяющимися могут по 54 статье устава оставаться только те, которые находятся еще в учебных заведениях, и эти последние обязаны поступить на службу в течение четырех месяцев со дня окончания курса или оставления заведения»[147].
К службе в армии Левушка, по сильной близорукости, оказался впоследствии негоден. В момент же подачи этого заявления, в марте 1883 года, ему было 16 лет, а в апреле исполнилось 17. Тогда-то он и сдавал вступительные экзамены; а посещать Академию в качестве вольнослушателя начал с августа 1883 года.
Следующее прошение было подано им в академическую канцелярию 2 июля 1887 года; оно гласило: «Так как я уволен из числа вольнослушателей Академии Художеств, то посему имею честь просить Правление возвратить мне документы. Потомственный почетный гражданин Лев Самойлович Розенберг». На этом документе шестью днями позже было приписано: «подлинные документы все получил»[148]. Двумя годами позднее, 27 октября 1889 года, Лев – то Самойлович, то Израилевич – снова обращался в канцелярию Академии с просьбой выдать свидетельство в том, что он «выступил из натурного класса Академии Художеств в 86/87 академическом учебном году. Свидетельство это предназначается для представления в Императорское Общество Поощрения художеств. Потомственный почетный гражданин Лев Израилевич Розенберг». На этом прошении мы находим адрес, по которому художник в тот момент проживал: «Вознесенский проспект, дом 57, квартира 22»[149]. Просимое свидетельство было выдано: «Дано сие из исх[одящих] б[умаг] вольнослушающему оной Лейбу-Хаиму Розенбергу, вследствие просьбы его, для предоставления в общество Поощрения художеств в том, что он, Розенберг, с августа 1883 по февраль 1887 года состоял в числе вольнослушающих Академии и находился в натурном классе, определением Совета, 27 февраля 1887 года состоявшимся, исключен из списка вольнослушающих за непосещение классов. Свидетельство сие не может Розенбергу служить видом на жительство, в чем КИсАХ свидетельствует с приложением печати. Санкт-Петербург, ноября 7 дня 1889»[150].
Итак, Бакст поступил в Академию художеств вольнослушателем в натурный класс в возрасте 17 лет и проучился в ней до февраля 1887 года, то есть в общей сложности три с небольшим года, до своих 20 лет. «Академистом» он не стал и никакого диплома не получил: ни о среднем, ни о высшем образовании. Отчислен был за непосещение. В 1899 году он вдруг, объясняя свое отчисление болезнью глаз, просил вновь принять его в число вольнослушателей: «В январе 1887 года вследствие быстро прогрессировавшей глазной болезни я принужден был прекратить, по предписанию врача, посещение классов Императорской Академии Художеств. Определением совета, состоявшегося 27 февраля 1887 года, я был поэтому исключен из списков вольнослушающих натурного класса, ныне же здоровье мое настолько удовлетворительно, что я покорнейше прошу Правление Императорской Академии Художеств вновь зачислить меня в списки вольнослушающих оной (санитарное свидетельство получил, Лев Розенберг). Считаю нужным присовокупить, что к призыву 1887 года я явился и Воинским Присутствием зачислен в ополчение, вследствие глазной болезни. Прилагаю свидетельство пользовавшего меня врача, потомственный почетный гражданин Лев Израилевич Розенберг»[151].
