равна площади кремля в Мейяфарикине. Он открыт со всех сторон и каждую ночь его сторожит тысяча человек, из них — пятьсот конных и пятьсот пеших. Начиная с вечернего намаза, они играют на трубах, бьют в барабаны и тарелки и до рассвета ходят вокруг замка.
Если смотреть на султанский замок из загородных мест, он кажется похожим на гору — так много там построек и так они велики. Однако из самого города ничего не видно, потому что у замка высокие стены.
Говорят, что в этом замке двенадцать тысяч наемных слуг. Женщин же и рабынь, не знаю даже, кто мог бы сказать, сколько их там... Говорят только, что всего в этом замке живет тридцать тысяч человек.
Он состоит из двенадцати павильонов, а в гарем ведут десять ворот. Те ворота, которые над землею (помимо подземных), называются так: Баб-аз-Захаб,[154] Баб-аль-Бахр,[155] Баб-ас-Сер-бех,[156] Баб-аз-Захв,[157] Баб-ас-Селам,[158] Баб-аз-Зеберд-жед,[159] Баб-ан-ыд,[160] Баб-ал-Футух,[161] Баб-аз-Зал-лакэ,[162] Баб-ас-Сурьэ.[163]
Под землею устроен выход, по которому султан на коне может выехать из замка. За городом выстроен замок, и этот подземный выход в него и ведет. Проход этот покрыт прочными сводами от гарема и до самого павильона. Стены этого павильона сложены из обтесанных камней так хорошо, что они кажутся вытесанными из одного куска.
В замке этом возведены вышки и высокие портики, а внутри открытых галерей устроены ряды скамей, где сидят столпы державы, свита, воины и приезжие румийцы.
Везир — человек, выдающийся своим суровым образом жизни, смирением, верностью, честностью, знаниями и разумом. Там никогда не было принято пить вино, то есть во времена правления Хакима. При нем ни одна женщина не выходила из дому и никто не сушил винограда и не делал изюма, чтобы из него не приготовили водки. Никто тогда не решался пить вино, и пиво тоже не пили: про него говорилось, что оно опьяняет, и поэтому оно тоже было запрещено.
В городе пять ворот: Баб-ан-Наср,[164] Баб-ал-Футух,[165] Баб-аль-Кантарэ,[166] Баб-аз-Зуэйлэ, Баб-ал-Халидж.[167]
Стены вокруг города нет, но здания так высоки, что они выше и прочнее стены. Каждый дворец и каждый павильон представляет собой крепость. Большая часть зданий в пять и в шесть этажей.
Для питья служит нильская вода, которую привозят на вьючных животных водовозы. В колодцах вода тем лучше, чем ближе они к Нилу; чем дальше они, тем вода солонее. Говорят, что в Мисре и Каире пятьдесят тысяч вьючных животных, на которых водовозы в бурдюках возят воду. Водоносы, которые носят воду на своей спине в бронзовых кувшинах и маленьких мехах, ходят по узким переулкам, куда вьючное животное не может войти.
В городе между дворцами есть сады и деревья, поливают их колодезной водой. В султанском гареме есть особый гаремный сад, прекраснее которого не найти ничего. Там установлены гидравлические колеса и при помощи их эти сады поливаются.
На крышах тоже насажены деревья и устроены беседки. В то время, когда я там был, дом площадью в двадцать гезов на двенадцать сдавался за пятнадцать магрибинских динаров в месяц. В том доме, где я жил, было четыре этажа, три из них отдавались за эту цену, а за верхний хозяину дома предлагали пять магрибинских динаров в месяц, но он не соглашался и говорил: — Быть может, мне понадобится временами наезжать туда. — Однако за тот год, что я там прожил, он не приехал и двух раз.
Дома эти так чисты и изящны, что можно было бы принять их за домики, сложенные из драгоценных камней, не из извести, черепицы и камня. Все дома в Каире стоят отдельно, так что ни у кого деревья и здания не прилегают к чужой стене. Поэтому всякий, когда пожелает, может сносить и вновь отстраивать свой дом, и никому от этого не будет вреда.
Если выйдешь из города Каира, направляясь к западу, встретишь большой проток, называемый Халидж.[168] Этот канал устроил отец султана, и у него на берегах канала было шестьсот деревень, находившихся в его личной собственности. Канал берет свое начало в Мисре, идет в Каир, там заворачивает и подходит к султанскому замку.
У начала его — два павильона, из которых один называется Лу'лу,[169] а другой — Джаухерэ.[170]
В Каире — четыре мечети, и во всех по пятницам совершается молитва. Называются они: Джами'и Азхар,[171] джами'и Нур,[172] джами'и Ха-ким[173] и джами'и Муызз.[174] Эта последняя находится за городом, на берегу Нила. Если от Мисра хотят повернуться к Кыбле, то надо стать лицом к восходу Овна.
От Мисра до Каира — меньше мили. Миср лежит к югу, а Каир — к северу. Нил идет из Мисра и приходит к Каиру. Между двумя этими городами сплошь лежат здания и сады, которые между собой соприкасаются. Летом вся равнина и пустыня представляют собой море. Кроме султанского сада, который лежит на возвышении и под водой не скрывается, все остальные сады исчезают под водой.
5
ПРАЗДНЕСТВО ОТКРЫТИЯ НИЛЬСКОГО КАНАЛА. МИСР. БЛАГОСОСТОЯНИЕ ЕГИПТА. СУЛТАНСКИЕ ПИРЫ. ОПИСАНИЕ ОТКРЫТИЯ КАНАЛА
Когда вода в Ниле достигает предельной высоты, то есть с десятого Шахривера по двадцатое Абана старого календаря, и доходит до уровня на восемнадцать гезов более высокого, чем в зимнее время, тогда плотины на всех ручьях и реках по всему протяжению страны еще закрыты. Тогда султан садится на коня и едет смотреть на открытие плотины канала Халидж, начало которого около Мисра и который доходит до Каира. Канал этот — личная собственность султана.
В то же время по всей стране открывают и остальные плотины на каналах, реках и ручьях. Эти дни считаются величайшими праздниками и называют их “Выездом на открытие Халиджа”.
Когда приближается это время, около канала раскидывают для султана огромную прекрасную палатку из румийского шелка, шитого золотом и украшенного драгоценными камнями, снабженную всеми необходимыми принадлежностями. Она столь велика, что в тени ее могут стоять сто всадников. Перед ней устраивается Загородка из бу-каламуна и другая большая палатка.
За три дня до выезда в султанских конюшнях начинают бить в барабаны и тарелки и играть на трубах, чтобы лошади привыкли к этим звукам.
Когда султан садится на коня, его сопровождает десять тысяч коней с золотыми цепями и луками у седел,
