Книга Хозяйка над бесами - Мирра Слуцкая

иногда он принимал вид огромного черного кота. Однажды бабушка приютила бездомную мавку. У той вода лилась через пустую спину. Аглая была маленькой, потому очень хотела просунуть палец под мавкин хребет. Мавка улыбнулась странно и сказала: "такая бесстрашная, даже бесов не убоишься" Бабушка тогда очень рассердилась.

Около озера, как обычно, звучала музыка. Отраженная луна пошла рябью, и с глубины поднялась русалка. От ее взгляда Аглая опустила глаза. Она протянула корзинку со смирновскими гостинцами.

— Прими требу, хладноликая.

Русалка засмеялась. Но ее смех не звенел, как у девок на завалинке. В их голосах словно солнце вплело свои лучи. Русалкин же смех холодил кровь. Она стояла посреди озера, мокрая и прекрасная. И Аглае нестерпимо захотелось упасть в воду да упокоиться на дне рядом с русалкиными утопленниками. В бабушкиных тетрадях говорилось, что русалки держат полюбившихся жертв при себе. Те не разлагаются, навек покорные русалкиной воле. Странно, что бабушка не описала, как одним апрельским днем забрала у внучки колдовскую силу.

— Чего с тобой, ведьма? — спросила русалка. По коже — белой, без румянца и жил — текла вода. Русалка отвела от лица набухшую прядь. — Чай не любит кто?

Аглая поморщилась. Вот уж никогда не волновали ее местные парни. Она вздохнула. По песчаному дну реяли длинные зеленые водоросли. В лесу каркнул ворон.

— Давно ты здесь живешь? — спросила Аглая.

— Сорок весен, — русалка не отходила. Она надломила пирог. — Женщина, что сготовила его, мужу изменила. Пересолила.

Русалка бросила пирог в воду. Набежавшая волна утащила его.

— Правда? — Аглая представила, что кто-то позарился на Галю. Да быть не может! Кто-то любит сплетни и длинные носы, что ли?

— Она хочет детей, а муж бессилен, — русалка улыбнулась, показав белые зубы. — Старая колдунья нарвала бы желтой да лунной травы, заварила — и опоила женщину. Был бы приплод, да особенный. Ребенок принадлежал бы нави наполовину.

Она про бабушку, — осенило Аглаю. Она ее знала! Они разговаривали! Сорок весен — это целая человеческая жизнь.

— Возвращайся к людям, в лес же больше не приходи, — сказала вдруг русалка. Она смотрела за Аглаино плечо. Та обернулась, и ничего не увидела. Только над лесом сгущались тучи.

— Что это значит?

Но русалки уже не было. Только пустая корзина.

Аглая уже два дня не открывала бабушкины тетради. Хотела выкинуть, чтоб глаза не мозолили, Пожалела — столько всего сгинет, и записи, и рецепты. Сила выбирает ведьму не за доброе сердце или кроткий нрав. Ну да что о силе думать, никогда ж ее не поймешь. Сколько Аглая ни молила силу, чтоб та вошла в нее, ни разу не сработало. А стоило споткнуться, убегая от душегуба — пожалуйста, волшба началась сама собой. Теперь, когда Аглая шла по полю, она сразу видела — этот цветок сгодится для колдовства, а этот пустой, и место его в венке. Аглая чуяла людей. Она успевала спрятаться до того, как ее заметят.

Русалка сказала, не приходи в лес. Аглае с каждым часом все нестерпимей хотелось вернуться к озерным берегам. И чтобы требу принести достойную.

День-деньской Аглая сидела за столом и гладила серую кошку. Что-то происходило, да только что вот? Порою воздух дрожал, и откуда-то доносился звон. От него Аглае становилось так радостно и легко.

Она не понимала, что с ней происходит. Она однажды проснулась другой. Или же проснулась вообще.

В дверь постучали. Аглая сначала показалось, что это ветер дернул ветку. Звук повторился. Серая кошка подняла голову.

— Меня нет, — сказала Аглая шепотом. Надо, надо было уходить, пока никто о ней не вспомнил. И что теперь — камнями побьют? Утопят, может? И Таня ни слова не скажет, она же ни разу не зашла с похорон.

— Аглая, ты дома? — раздался незнакомый голос, — Аглая!

Аглая вздохнула. Нехотя она отперла дверь.

— Старостина жена? — вырвалось у Аглаи прежде, чем она успела захлопнуть рот.

Да надо же, та самая, кто отменил Аглаину охоту на нечисть! Старостина жена, Ириной ее вроде кликали, улыбнулась. Был на ней красивый платок, не иначе озерской работы.

В ушах болтались жемчужные серьги. На юбку ушло аршина три ткани. Узор из цветов вился по ней.

— Аглая, я за советом, — старостина жена поправила серьгу. Она убрала с рукава былинку, потерла ее меж пальцев, наконец, вздохнула. И речь из нее полилась потоком, — Аглая, у меня беда случилась. Димка же мне бусы дарил, из камня-медного малахиту, с искорками. Я дура-дура берегла и, никогда не носила. А тут дочка просить начала, чтоб красивой в люди выйти. Я и дала ей, эх. Дуреха моя возьми их и потеряй. Жалко очень, Димка их на свадьбу дарил, они от матери его достались.

— Я бусами не торгую, — сказала Аглая. При старостиной жене она всегда себя неуютно чувствовала. Староста привез жену из городу, отцом ее был лавочник. Он разорился, но до этого вроде как успел дать дочери приличное воспитание. Она даже умела играть на рояле.

— Мне бы найти, а не купить. Уж я отблагодарю. Наташка давеча рассказала, как ты корове отелиться помогла. И мол, ты вещи чуешь иные. Я отблагодарю, — повторила старостина жена. Она протянула Аглае корзину. Та заглянула любопытства ради. И онемела — внутри лежала ярко-синяя ткань. С трепетом Аглая достала ее. В руках ткань расправилась, потяжелела, и стало ясно, что это сарафан до полу.

— Доча из такого выросла, а тебе в пору будет. Примерь-ка, а то что ходишь расхристанно. Ладная же девка. Вон у тебя стан какой, стройный.

Аглая сделала вдох. Потом еще один, но не помогло. Сколько лет она не носила красивых нарядов. Она на отражения свои старалась не смотреть, уж больно противно было.

— Манька говорит, что бусы эти на гуляньях уронила, — старостина жена приложила к Аглае сарафан. — Они по лесу бродили. В лес вошла в бусах, а вышла без них.

"Не ходи в лес больше, — сказала русалка. Она же не думала, что Аглая послушается?

День быстро таял, и вдалеке нарождался малиновый закат. Аглая темноты не боялась. Она различала оттенки сумерек теперь. А когда-то дивилась, отчего бабушка в самый темный час не гнушится выйти наружу. Ирина указала, где ее дочь ходила гулять. Меж селами была длинная сосновая роща. Когда-то там стояла деревянная церковь, но после, по указу из города, ее перенесли в Троицк. С той поры в рощу зачастила молодежь. Летом там устраивали купальские гуляния, жгли костер до небес и играли в мавок. В детстве Аглая наткнулась на одну такую девушку, простоволосую и в