Джосс с удивлением смотрел на мисс Осборн. Она была либо редкостной дурой, либо необычайно хитрой бестией. «Мисс доктор» всего лишь за одну минуту умудрилась обильно посыпать солью обе его незаживающие раны — напомнила об умершей Маре и, судя по всему, намекнула на его необычное происхождение и весьма необычную внешность. Для женщины, считающей себя целительницей, она причиняет уж слишком много боли.
Да, похоже, мисс Осборн вовсе не дура. Очевидно, она дала ему понять, что он, Джосс, должен безоговорочно признать ее право лечить людей только потому, что оба они в каком-то смысле отщепенцы и, следовательно, союзники. «А если ты откажешь мне, — говорил ее взгляд, — то выставишь себя глупцом и узколобым ханжой».
Конечно, он бы, как хозяин дома, просто мог выставить ее отсюда. Но тогда получилось бы, что он вступил в альянс с болваном Тоби… Так что же делать? Джоссу хотелось рычать от досады. Выходит, он оказался в ловушке.
Да, он оказался в ловушке, и мисс Осборн прекрасно это понимала. О, эта женщина необычайно хитра… Конечно же, никакая она не дура.
— Ладно, хорошо, — кивнул Джосс. Подозвав появившуюся в холле экономку, он добавил: — Миссис Пруитт проводит вас в спальню моей сестры.
— Спасибо, сэр, — с улыбкой ответила Люси. Проводив взглядом поднимавшуюся по лестнице подругу, она прошептала: — Прошу вас, не обращайте внимания на Хетту. Ей нравится шокировать людей. Она получает от этого удовольствие.
— Да, понимаю, леди Кендалл… — пробормотал Джосс. Когда Люси последовала за мисс Осборн, он развернулся и пошел обратно в кабинет. Эта «мисс доктор», конечно же, не понимала, как ей повезло в жизни. Она имела возможность шокировать окружающих по собственному выбору, из любви к искусству, так сказать. А вот к нему, Джоссу, судьба оказалась куда менее милостивой. Он шокировал людей самим фактом своего присутствия — вне зависимости от того, получал от этого удовольствие или нет.
— Не могу поверить, что вы допускаете такое, — проговорил сэр Тоби, догнавший его у дверей кабинета.
Джосс остановился и тяжко вздохнул. Когда же этот осел наконец уйдет?
— А ведь считается, сэр Тобиас, что вы умеете ладить с дамами. — Джосс криво усмехнулся. — Но с мисс Осборн у вас ничего не получилось. Более того, вы ее оскорбили. Именно поэтому я и не смог ей отказать.
— Перестаньте, сэр. — Тоби приблизился к Джосайе почти вплотную. — Я вовсе никого не оскорблял. А вот вы почему-то считаете, что имеете право хамить всем без разбора, хамить постоянно только из-за того, что у вас умерла жена. Что ж, а у меня заболела невеста, и это дает мне право на некоторую резкость в высказываниях. Если Изабель не станет лучше, я немедленно пошлю за своим доктором. А если ей вдруг станет хуже, то вы за это ответите, еще как ответите.
Джосс в изумлении уставился на Тоби. Он никогда еще не слышал, чтобы этот человек говорил таким тоном. Что за день сегодня?! Испорченные документы, перевернутые чернильницы, женщины-доктора… А теперь еще и этот болван начинает требовать, чтобы к нему проявили уважение. И, что еще хуже, он, Джосс, уже склонялся к тому, чтобы и впрямь проявить к нему уважение.
— Что ж, согласен, сэр, — кивнул Джосс. — Готов ответить, если потребуется.
— Вот и хорошо. А теперь впустите меня к ней.
— Я бы позволил вам повидаться с ней, если… — Джосс пожал плечами, — если бы она этого пожелала. Но Бел не хочет вас видеть.
— Но почему?.. Ведь через три недели она станет моей женой.
— Но пока еще она не ваша жена. Пока она всего лишь моя сестра. И моя сестра не хочет вас видеть.
Глава 7— Дорогая, наконец-то… — Тоби возник на пороге ее комнаты со свертком под мышкой.
«Ах, как же я хотела его увидеть!» — мысленно воскликнула Бел.
Ей хотелось встать, чтобы поприветствовать его, но у нее кружилась голова и она боялась что не удержится на ногах. Во время болезни у Бел часто возникали приступы головокружения, а сейчас, когда она увидела своего милого Тоби, у нее случился самый сильный приступ за последнее время. Возможно, ей не следовало встречаться с ним, пока она еще не совсем оправилась от болезни, но очень уж ей хотелось его увидеть.
Бел отложила газету в сторону и растянула губы в улыбке. О, как ей хотелось, чтобы Тоби отвернулся на секундочку! Тогда она успела бы ущипнуть себя за щеки и придать лицу вожделенный румянец. Может, она бы смогла придать себе более здоровый вид, пусть даже сил у нее совсем не было.
Но Тоби не проведешь, она прекрасно понимала.
— Как вы бледны! — сказал он, положив сверток на стол. Затем присел рядом с ней на диван. Вначале он потянулся к ней, словно хотел ее обнять, но потом, очевидно, передумал.
Бел же не знала, как себя вести. Но почему-то она была немного разочарована. Может, хотела, чтобы Тоби все-таки обнял ее?
— Дорогая, я ужасно переживал… Заходил к вам каждый день. Почему вы не позволяли мне вас увидеть?
Тоби окинул ее участливым взглядом, и Бел поняла, что он заметил темные круги у нее под глазами и желтоватую бледность щек. Наверняка он заметил и то, что волосы у нее потускнели. Должно быть, он находил ее внешность отталкивающей… А сам же, как всегда, был удивительно хорош собой.
— Как же я могла позволить вам приходить ко мне? Это было бы неприлично. — Бел нервно комкала в руках носовой платок. Нельзя сказать, чтобы она слишком уж отклонилась от истины. Да, она не лгала — просто говорила не всю правду. Не могла же она так ему заявить: «Тоби, вам не следовало видеть меня, поскольку я была не в себе». Бел действительно провела несколько дней в полубессознательном состоянии, то и дело проваливаясь в горячечный сон. Она очень боялась, что останется в этих кошмарных видениях на всю оставшуюся жизнь — как ее мать когда-то. Однажды, когда жар спал, она всю ночь провела без сна, выгоняя из темных закоулков сознания легкокрылых мотыльков безумия.
— Увидев меня, вы бы только еще больше расстроились, — пробормотала Бел. — Даже сейчас я, наверное, выгляжу совсем больной, — добавила она со вздохом.
Тоби посмотрел на нее с беспокойством:
— Но, Изабель, дорогая, послушайте меня… Через несколько недель мы поженимся. Я буду стоять перед всем Лондоном, перед Святой Троицей и даже перед вашими неучтивыми братьями и клясться в том, что стану вам защитой и опорой. В болезни и в благоденствии. — Он заглянул ей в глаза. — Поверьте, милая, вы и сейчас редкостная красавица.
«Неужели он говорит правду? — подумала Бел. — Или все-таки обманывает?» Но ей совершенно не хотелось спрашивать об этом.
— Я так скучала… — прошептала она.
— Я тоже ужасно скучал. — Тоби ласково ей улыбнулся. — Мисс Осборн сказала мне, что вы почти совсем поправились.
— Да, жара больше нет. Только я еще немного слаба.
— Потому что плохо едите. Мисс Осборн так говорит.
