Ноттингемшир, осень 1819 года
Джентльмен в черном свернул в коридор, Шарлотта Хайвуд последовала за ним. Украдкой, конечно. Совсем ни к чему, чтобы кто-нибудь ее увидел.
Девушка услышала щелчок дверного замка, донесшийся из глубины коридора, с левой стороны. Там находилась дверь, которая вела в библиотеку сэра Вернона Паркхерста, если она правильно помнит.
На какое-то время Шарлотта спряталась в нише, продолжая мысленно спорить сама с собой.
По строгим меркам высшего английского общества, она относилась к молодым особам совершенно непримечательным. Нарушить уединение маркиза, которому ты даже не представлена, – это дерзость. Дерзость неслыханная! Но уж лучше так, чем провести еще один год в скандалах.
Издалека, из бального зала, послышалась музыка. Первые такты кадрили. Если приступать к действиям, то сейчас самое время. Заторопившись, чтобы не оставлять себе времени на раздумья, Шарлотта на цыпочках направилась по коридору и, добравшись до двери, нащупала ручку.
Дочерям, у которых отчаянные матери, тоже приходится быть отчаянными.
Когда Шарлотта открыла дверь, маркиз поднял голову и посмотрел на нее. Он был один, стоял по другую сторону письменного стола.
И показался ей самим совершенством.
Под совершенством она не подразумевала красоту. Хотя маркиз был очень хорош собой – высокие скулы, квадратный подбородок и нос настолько прямой, что казалось, будто Господь, лепив его, пользовался линейкой. В нем все говорило о совершенстве: осанка, манера держаться, волна черных волос. Ощущение властной уверенности заполняло окружающее пространство.
Несмотря на волнение, Шарлотте вдруг стало любопытно. Ведь никто не идеален. У всех есть изъяны. Когда недостатки не видны на поверхности, они, должно быть, прячутся где-то в глубине.
Загадки всегда привлекали ее.
– Не тревожьтесь. – Шарлотта прикрыла за собой дверь. – Я пришла спасти вас.
– Спасти? – Звучание его низкого бархатного голоса было сродни прикосновению лайковой перчатки к обнаженной коже. – От чего?
– О, много от чего! Прежде всего от переживаний и разочарования. Но и поломанные кости не стоит сбрасывать со счетов.
Маркиз задвинул ящик стола.
– Мы знакомы?
– Нет, милорд. – Шарлотта с запозданием вспомнила, что нужно сделать реверанс. – Тем не менее мне известно, кто вы. Да это всем известно. Вы Пирс Брэндон, маркиз Гренвилл.
– По результатам последней переписи это именно так.
– А я Шарлотта Хайвуд. Из Хайвудов, которых вам нет причины знать, если только вы не читаете газетенку «Пратлер». А вы наверняка ее не читаете.
«Господи, уповаю на это!»
– Одна из моих сестер – виконтесса Пейн, – продолжала она. – Вы могли слышать о ней. Виконтесса увлекается камнями. А моя мать – сущее наказание.
Последовала пауза, и маркиз наклонил голову.
– Очаровательно!
Шарлотта чуть не рассмеялась. Никакой другой ответ не мог прозвучать менее искренне. Вот уж действительно – «очаровательно». Хотя «кошмарно» было бы по-настоящему правдивым ответом, но маркиз оказался слишком хорошо воспитан, чтобы сказать такое.
И словно в подтверждение своих безупречных манер, он сделал жест в сторону диванчика, приглашая ее присесть.
– Спасибо, нет. Мне нужно вернуться в зал до того, как мое отсутствие заметят, и я не могу позволить платью помяться. – Шарлотта разгладила нежно-розовые юбки. – Я не хочу навязываться. И планировала сказать вам только одно. – Она нервно сглотнула. – У меня нет ни малейших намерений выходить за вас замуж.
Холодно и крайне внимательно маркиз оглядел ее с головы до ног.
– Похоже, вы ожидали, что я испытаю облегчение.
– Ну… да. Как и любой джентльмен на вашем месте. Видите ли, моя матушка печально известна своими попытками вытолкнуть меня на дорогу перед титулованными джентльменами. Вы, наверное, уже слышали выражение «отчаянная дебютантка»?
О, как она ненавидела само звучание этих слов! Весь сезон они преследовали ее, как отравленное удушающее облако.
Этой весной, в первую неделю после их с матерью приезда в Лондон, они гуляли в Гайд-парке, наслаждаясь прекрасным днем. Неожиданно мать увидела графа Остина, скакавшего верхом по Роттен-Роу. Жаждущая только того, чтобы подходящий джентльмен обратил внимание на ее дочь, миссис Хайвуд вытолкнула девушку на дорогу. Ничего не подозревавшая Шарлотта упала в грязь, мерин графа вскинулся на дыбы, и в результате столкнулись по меньшей мере три экипажа.
В следующем номере «Пратлера» появилась карикатура, изображавшая молодую особу, весьма напоминавшую Шарлотту Хайвуд, которая, босая и с расстегнутым корсажем, выскакивает на проезжую часть. Подпись гласила: «Опасность в весеннем Лондоне – отчаянная дебютантка».
И все! Ее объявили скандальной особой.
Хуже того – угрозой общественному спокойствию. До конца сезона ни один джентльмен даже близко не подошел к ней.
– А, – сказал маркиз, судя по всему, сложив в уме одно с другим. – Так это из-за вас Остин стал хромым.
– То был несчастный случай, – съежилась Шарлотта. – Но как ни больно признавать, существует вероятность того, что моя мать на этот раз подтолкнет меня к вам. Заранее хочу предупредить – не беспокойтесь. Никто не рассчитывает, что ее махинации увенчаются успехом. Меньше всего я. Это просто какой-то абсурд! Вы маркиз, влиятельный, богатый, красавец…
«Красавец? Шарлотта, ты с ума сошла!»
Зачем? Зачем она сказала это вслух?
– А мой уровень – третий сын, паршивая овца в каком-нибудь несчастном семействе, – заторопилась девушка. – Не говоря уже о разнице в возрасте. Вряд ли вы подыскиваете себе совсем юную особу, чтобы получилась партия из, фигурально выражаясь, нежного мая и седого декабря. Хотя скорее это будет… июнь-октябрь. И даже не октябрь. Июнь – конец сентября. Ни днем позже Михайлова дня [1]. – На мгновение Шарлотта закрыла лицо руками. – Несу какую-то околесицу, правда?
– Похоже на то.
Она подошла к диванчику и опустилась на него. Шарлотта решила, что, в конце концов, может и сесть.
Маркиз вышел из-за стола и устроился на его уголке, твердо упершись одной ногой в пол.
Пора с этим заканчивать, сказала она себе.
– Я ближайшая подруга Делии Паркхерст. А вы – знакомый сэра Вернона. Мы оба будем гостить в этом доме следующие две недели. Моя матушка сделает все возможное, лишь бы только наладить с вами отношения. Это означает, что нам нужно придумать, как избегать друг друга. – Шарлотта улыбнулась, пытаясь выглядеть легкомысленно. – Всему миру известно, что мужчина с титулом и состоянием должен держаться от меня подальше.
