на фотосессию приравнивалось к походу к стоматологу. Страх. Дискомфорт. И отсутствие какого-либо желания. Я-то их прекрасно понимал. Правда, стесняться и не любить смотреть на себя через фото у меня были свои причины. О которых ты уже в курсе. Если со временем изменившуюся внешность я полюбил и принял, то с головой приходилось налаживать контакт. Ведь комплексы по взмаху волшебной палочки не проходят. Для этого нужно время. И погружение в работу. В этом плане мне очень помогли съёмки. Именно парней. Потому что мы на одной волне. У нас одни и те же проблемы, и одни и те же заморочки.
— А девушек, что, никогда не снимал?
— Снимал. Но приходилось часто разделять объект работы от удовольствия. Потому что, если девушка видела тебя без штанов, то с ней совершенно не работали фразы, которые изначально должны были оказывать нужное воздействие на модель при съёмке. Вот с парнями проще. С ними легче настроить деловой контакт. Они приходят в студию с одной единственной целью — получить крутые фотки. Да, сначала зажаты, боятся камеры. А потом происходит магический «хоп». И мы уже общаемся по кайфу, обсуждая, что угодно. Не успеваем оглянуться, как время съёмки подходит к концу.
— Это круто, когда ты любишь дело, которым занимаешься.
— Да. Для меня моя работа не просто кнопочку нажать и денежку получить. Это новые знания, ощущения, знакомства, города.
— Кстати, про ощущения. Твой ноут согрел мне колени. Большое ему за это спасибо, — ставит его на компьютерный стол, и рядом приземляется её резинка для волос.
— Мне понравились твои колени. Я подумал, что твоим коленям я могу доверить свой ноутбук.
Мой ответ вводит Гордееву в ступор. Но она быстро берёт себя в руки и выдаёт, чуть тряхнув головой:
— Что хотела спросить. Где моя фотография с дня рождения? Только не говори, что кадр не получился, и ты его попросту выкинул?
— Почему же? Получился. Но он практически один в один с тем, который отдал тебе. Поэтому я его себе и оставил. Чисто для личного портфолио. А не для того, чтобы, глядя на него, предаваться своим фантазиям одинокими вечерами.
— Да там и предаваться особо нечему…
— Ты думаешь, нам обязательно для этого смотреть на полностью обнаженную девушку? Тут всё дело в воображении.
— Хочешь сказать, одна голова в кадре сгодится? — прищуривает глаза. — Признавайся, всё-таки смотрел на мою фотографию? Фу, извращуга, — бьёт меня подушкой, которую вытаскивает из-за своей спины.
— Мне больше не на что смотреть, кроме как на тебя? — наигранно уворачиваюсь от удара.
— Конечно, есть. Вся память ноутбука забита мужиками.
— Ты ревнуешь?
Звонок домофона не позволяет Гордеевой ответить на вопрос. А я подрываюсь впускать курьера. Возвращаюсь с пиццей и упаковкой «Доктора Пеппера» в руках. Лиля к этому времени уже перемещается на матрас.
И, надо заметить, она неплохо на нём смотрится.
— Начинаем сеанс? — укладываю к её ногам наш скромный, запоздалый ужин. Приглушаю в комнате освещение, так как, чем темнее обстановка, тем лучше будет картинка на импровизированном экране.
Усаживаюсь рядом с Лилей, предварительно поставив около себя ноут. Произвожу на нём ряд манипуляций и запускаю трансляцию первого попавшегося фильма на проектор.
Ведь не важно, что смотреть, главное — с кем…
Глава 13. «Отцы и дети»
Артём.
Гордеева воздвигает между нами преграду в виде подушки. Намёк, чтобы у меня и в мыслях не было брать штурмом её крепость? Да я пока не планирую. Определяющее здесь слово «пока». Вот только вид её изящных коленей и вытянутых вперёд ног приводит к тому, что я чуть кусок пиццы мимо рта не проношу. Ещё моя футболка на ней чертовски хорошо сидит. При этом так удачно прикрывая шорты, что кажется, будто Лиля и вовсе без…
Так, Артёмка, сосредоточься на просмотре фильма. Или у тебя из-за интимного полумрака комнаты и присутствия девчонки на твоём матрасе начались проблемы с координацией и причинно-следственными связями? Так вроде и раньше эти условия соблюдались, но ты таких багов не ловил.
Решаю, как истинный джентльмен, поухаживать за дамой. Для начала нужно открыть ей банку газировки. И чтобы окончательно присвоить вечеру статус «незапланированно-романтического», поднимаю свою задницу с уютненького, тепленького пледа и топаю на кухню. Нарываю там запылившиеся, заставленные такой же ненужной мне в быту приблудой винные бокалы. Опять же, с какой-то фотосессии завалялись. Так-то на фиг они мне сдались. Споласкиваю их и бережно протираю полотенчиком.
Наш с бокалами неожиданный тандем, вышагивающий по маршруту «кухня-матрас», Лиля встречает настороженным взглядом.
— Заметь, бокалы пустые, я ничего в них не налил и не насыпал, — занимаю своё насиженное место.
— А ты такое практикуешь? — забирает фужеры из моих рук.
— Конечно, по-другому же девчонки мне не дают.
— Я как бы тоже не планирую.
— Вот поэтому тару с напитками вскрываю при тебе, — мои слова сопровождаются щелчком, хлопком и шипением, которые издаёт «Доктор Пеппер», — чтобы ты не заподозрила меня в коварстве намерений затуманить твой рассудок с целью завалить на мягкий матрас.
— Ты разрушаешь все стереотипы. Всё-то у тебя без задних мыслей.
— И без передних тоже, — вскидываю вверх указательный палец.
— Вот-вот. Весь такой положительный, аж зубы сводит, — звеняще постукивает пустыми бокалами друг о друга.
— Как от сладкого?
— Да, от очень большого его количества.
— Можно же не накидываться сразу на всё. А пробовать по чуть-чуть.
— Так тебя можно частями брать? Тогда мне твою левую ногу, пожалуйста.
— Почему именно левую?
— Правая мне не нужна. У меня и своя неплохая. А вот с твоей левой ногой я бы улучшила свои показатели в беге.
— Тогда я тебя точно не догоню. С одной-то ногой.
— А я, может, на это и рассчитываю, — переводит свой кокетливый взгляд с меня на экран. Выражение лица тут же меняется на отстранённое.
Вижу, что, не смотря на своё напускное игривое настроение, Лиля скована. Не думаю, что это как-то связано с тем, что она у меня дома. И ей типа некомфортно. Здесь что-то другое. И если исходить из причины, почему она оказалась у меня, то дело тут, скорее всего, носит личностный характер. Семейный. И барьером между нами служит не
