них главным была свобода, поэтому ушла из семьи, не получила образование. Нашла работу чтобы обеспечить свою материальную независимость и скопить денег на путешествие.
По словам Руслана, итальянка женщина очень эксцентричная, полна энергии, всё время улыбается. Со смехом рассказывает, что в Азербайджане её остановили дорожные полицейские, попросили взятку в 200 евро, угрожали, если не даст взятку, сообщат на границу, чтобы её не выпускали из страны. Взятку не дала, из страны её выпустили, не боится приехать ещё раз.
Добавлять особенно нечего. Не думаю, то стоит особенно сокрушаться по поводу наших дорожных полицейских. Главное, чтобы и у нас появились такие женщины, которые и в 60, говорили о свободе и путешествовали по миру на мотоцикле.
И чтобы наши мужчины, хотя бы небольшая часть, не препятствовали появлению подобных женщин и у нас.
Именно не препятствовали, остальное сделает сама жизнь.
История, рассказанная Мурадом Насиббейли[85]
Мурад преподавал в Университета «Хазар» на английском языке. У него был студент из Барбадоса, которому было 50 лет, намного старше самого Мурада.
Как же он в этом возрасте стал студентом Азербайджанского Вуза?
У него была семья. Дети выросли. С женой расстался. Стал жить один.
На отдыхе на Гавайях познакомился с женщиной из Бразилии. Примерно его возраста. У неё тоже была семья, но и она жила одна.
Познакомились, понравились друг другу. Стали жить вместе.
Женщину направили на работу в посольство Бразилии в Азербайджане. Он решил поехать вместе с ней. Но визу ему не дали, кто он ей. Чужой человек.
Как быть? Тогда ему подсказали, поступай в Университет «Хазар». Он так и сделал.
При этом, по словам Мурада, не халтурит, вполне серьёзно относится к занятиям.
Он учится. Она работает. Порой приходит на занятия и слушает столь же внимательно, как и он. Продолжают жить вместе.
Не знаю как вам, но мне нравится эта история. Нравится мне и глобальный мир, поскольку в нём возможны такие истории.
…запись в дневнике: случай на улице
Сегодня 10 апреля 2015 года. Шёл в кафе, в котором обычно работаю, и одновременно наблюдаю молодых людей.
На улице молодой человек, дородный, явно любитель поесть, по всему видно самоуверенный, что-то грубо выговаривал девушке, много меньше ростом, худенькой, тщедушной. Девушка, стояла напротив молодого человека, молчала и плакала.
Потом он её ударил, прямо на улице, публично, при всех.
Естественно не знаю и не могу знать, что между ними происходило, да это и не столь важно. Главное как отчитывал прямо на улице, и то, что ударил при всех. Наплевать, уверен, что никто не вмешается.
За день до этого, прочёл информацию, что наш мужчина в общественном автобусе публично нанёс жене, несколько ножевых ранений, от которых она умерла. Пишут, что по причине ревности. Почему он вышел из дома с ножом, осталось неизвестным.
Не знаю, оставлю ли эти строчки в книге, скорее всего, оставлю, как напоминание о том, что тема настоящей книги не просто актуальная, болезненная для общества, в котором живу.
Понимаю, меня могут упрекнуть в том, что обобщаю на основе двух, вполне возможно, случайных историй, в которых, к тому же, до конца не разобрался. Согласен, возможны случайные совпадения, согласен, и в нашем обществе можно найти примеры благородного и деликатного отношения к женщине. Но разве трудно заметить, что в вопросах взаимоотношений мужчины и женщины господство «безличных людей» превосходит у нас все мыслимые пределы.
Разве многие из нас не знают, что «женщина за закрытой дверью» взывает о помощи, но мы предпочитаем сделать вид, что мы не слышим.
Разве будет преувеличением утверждение, что культурными практиками у нас не стали и «Гедда Габлер», и «Анна Каренина», и «Фиеста», и «Жюль и Джим, и «С широко закрыты ми глазами»[86], множество других произведений литературы и искусства, не говоря уже о книгах, статьях, обсуждениях на тему «мужского» и «женского».
И разве отсутствие подобных «культурных практик» не стало причиной существования иных «культурных практик», в которых не стыдно публично нанести оскорбление женщине, или даже убить её, заранее прихваченным ножом.
Банин и Кенизе: в поисках идентичности
…синхрон и асимметрия
Эти две судьбы, каждая в отдельности, обе вместе, заслуживают не только отдельного опуса, но и книги в целом. Я ограничусь записью в «Дневнике», просто чтобы обратить внимание, запомнить.
Признаюсь, две женские судьбы, которые заявлены синхронно, изложены будут далеко не симметрично. Больше о Банин[87], меньше о Кенизе[88]. Причина простая, о первой знаю намного больше, чем о второй, о первой достаточно материалов на русском языке, о второй практически ничего нет.
Что до асимметрии, повторю, легко с этим смиряюсь. О форме думаю в последнюю очередь, главное для меня высказывание.
Но на синхронном подходе настаиваю. Рискнул поставить Банин и Кенизе лицом к лицу, чтобы они могли прийти в соприкосновение, допрашивать, расспрашивать, просвечивать, облучать друг друга. Что-то глубокое, не схваченное мыслью, видится мне в сопоставлении судеб этих женщин.
Не исключаю, что просто мерещится. Жанр «Дневника» спасает, не приходиться додумывать, домысливать. Будем считать, что это просто «информация для размышлений», и мои читатели в своих «размышлениях» смогут пойти намного дальше моей дневниковой «провокации» (назовём её так).
Или окончательно отвергнут мой синхрон, как искусственный.
…после XX века
Сегодня, более или менее ясно, каковы были ожидания XX века после века XIX, и что произошло на самом деле. Движение времени постоянно вносит коррективы в оценку прошлого, но что-то кристаллизуется, принимает те или иные очертания.
…не само ли время запечатлевается в этих очертаниях, изменения происходят теперь от очертания к очертанию…
Кажется, древние греки говорили, прошлое тает перед глазами, но узоры остаются, почти не меняясь.
Куда труднее сказать, как будет развиваться век XXI после XX века, возможно, самого сложного за всю историю человечества. Пока ещё рано говорить о кристаллах или узорах. Но об одном явлении можно говорить уже сегодня. Оно не завершилось, но близко к тому, чтобы стать «узором». Речь идёт о национальных государствах, которые всё больше и больше меняют свою конфигурацию, суверенность всё больше подчиняется глобальной политике[89].
Не буду долго теоретизировать, приведу конкретные примеры.
Вчера, 26 июня 2016 года смотрел матч первенства Европы по футболу, играла сборная Франции. Я не расист, цвет кожи не играет для меня решающего значения, но не могу задать вопрос, в каком смысле этих футболистов можно назвать «французами».
Не склонен драматизировать эти процессы, есть время создавать
