просто так… Дух нечистый за бесплатно не помогает!
— И что же тебе надо?
— Вещички у тебя больно хороши… — расплылся в гаденькой улыбке черт. — Сюртук один есть, золотыми нитями расшитый, с брошью гранатовой…
— Да это же подарок! — взвыл я. — На юбилей! Я его на память взял из особняка! Откуда прознал?!
— Тю-тю-тю! — передразнил меня пройдоха. — А я с ним на ярмарке поиграю! Одному покажу, другому… а потом себе заберу! — еще и рассмеялся противно. — Зато теплица и птичник будут как новые! Да и на ярмарку ты без меня не доедешь! Дороги перепутаться могут! Случайно!
— Бес поганый! — оттолкнул его. — Мог бы что-то поскромнее попросить!
Черт предвкушающее потер руки. Поплевав на каждую, он ловко, как кот, вскочил на самую крышу теплицы.
— Н-да, форточки совсем плохонькие, скоро с петель сойдут… Ох и крепления! Да и доски местами прогнили… Подкинь мне молоточек!
Не был бы он полезным — пришиб бы тут же. Молоточком.
И минуты не прошло, а черт уже летал туда-сюда с одного конца крыши на другой. Скорость его еле улавливал даже вампирский глаз. Противореча всем законам строительства, он откидывал в сторону старые доски и стекла, заменяя новыми, возникающими прямо в воздухе. Поменяв буквально за минуту кровлю, он перешел вниз. С боков форточки тоже нуждались в обновлении — как выразилась дамочка, они держались на соплях. Но и тут черт легко справился, вырвав отжившие и установив на их место только что появившиеся. Причем все старые элементы куда-то исчезали — никакого мусора, никакого грохота. Вот кого надо нанимать для ремонта поместья в Трансильвании!
Дверь в теплицу тоже видала виды. Где-то облупилась, местами потемнела, стекло помутнело. Точным взмахом руки рогатый выбил ее и, эффектно крутанувшись, установил на замену абсолютно новенькую, деревянную, со стеклом посередине.
— Эх, еще б дорожку! — мечтательно улыбнулся черт и пошевелил пальцами с длинными когтями.
Земля подо мной забугрилась. Отпрыгнув в сторону, я увидел, как расчищается почва и ее одна за другой накрывают каменные плиты. Когда последняя легла около двери, черт довольно оглядел свою работу и воскликнул:
— Пожалста!
— Неплохо, — зааплодировал я, дабы потешить самолюбие чертяки. Помощником он и впрямь оказался хорошим: тихий, хоть и коварный, шустрый, на все руки мастер. Что еще нужно в хозяйстве?
— Перекур! — объявил рогатый. Оглянувшись и не обнаружив ничего, на что можно было присесть, он щелкнул пальцами, и около теплицы появилась клумба. Причем, усеянная какими-то синими и розовыми цветами.
— Не поздновато для цветочков? — усмехнулся я.
— Так васильки же. До поздней осени цветут, а климат у нас будь здоров! — Черт вытащил из-за пазухи самокрутку и, чиркнув когтями, задымил. — К тому же мои любимые… Бушь? — протянул мне еще одну.
Сделав затяжку, я чуть ли не подавился.
— Ну и гадость! — отшвырнул самокрутку и затушил туфлей.
— Много ты понимаешь! — фыркнул черт и закинул ногу на ногу. — Еще дед один древний со мной рецептом поделился.
— Со времен деда они у тебя и лежат, — отмахнулся я, присев рядом. — Слушай, а ты тут все про всех знаешь?
Черт почесал за ухом.
— Ну, постольку поскольку. С человеками я водиться не люблю. Раньше дурил их, пакостил, потом вообще равнодушен стал… Они злее нас, нечистых, будут.
— Это точно… — Из головы не выходили слова рыжей. Если б Инга не прознала про деда, я бы и бровью не повел, но своей неуместной угрозой она посеяла во мне сомнения. — А ты девчонку, с которой я разговаривал, знаешь?
— Ведьму рыжую? Видал пару раз. — Черт выпустил облачко дыма в виде сердца. — А че?
— Сказать про нее что можешь?
— Краем уха слышал, что с купчиком заезжим шашни крутила. С виду не скажешь.
— От кого?
— Поди не вспомню. Мы тогда с Солохой делом одним занимались… — Черт аж поперхнулся дымом.
— Боюсь спросить, каким, — подавил я смешок. Вот уж провинциальные страсти, нарочно не придумаешь!
— Важным! Упокоить надо было дух буйный! — поправился рогатый, посерьезнев.
— А про Ингу, жену кузнеца, что знаешь?
— О-о-о! — протянул он и, отбросив окурок, уронил голову на руки. — То девка бедовая! Вот за кем глаз да глаз нужен! Взял зачем-то ее в жены Вакула, теперича терпит… С кем она только не собачилась! Даже с Солохой разок спорить вздумала, да только хозяйка моя не промах. Она таких как орешки щелкает!
— Не поделили что-то? — навострил уши я.
— Ворожбе захотела научиться. А Солоха ей отказала, мол, учениц не беру, тем более таких, как ты. Девка спесивая, оскорби-и-илась, давай острить. Быстро дорогу в ту хату забыла!
— Вот из-за нее девчонку и очернили. У Инги с купчиком тем роман был, а она, зная, что Вакула жену по селу разыскивает, к ней побежала, предупредить. Да только не успела, и пришлось на себя всю вину брать. Мол, это она с торгашом по сараям пряталась. Инга потом слухи про нее распускать стала, чтобы себя обелить, — разоткровенничался я.
Вспышка геройства одолела меня уже второй раз за последнее время. И, если в трактире я избежал проблем, то тут не сразу догадался, чем чревато секретничать с чертом…
— Ниче се! — хрюкнул нечистый, вылупившись на меня. — Тоды ясно, чем девка твоя опечалена!
— Она не… — начал я, но был перебит рогатым.
— Порядочные барышни не должны ходить с кислыми минами! Вот как ее зовут?
— Дина.
— Берешь эти замечательные васильки, — черт сорвал охапку цветов с клумбы, — идешь к ней и говоришь: "Дина!"…
— Не пойду я никуда! Опомнись, ночь на дворе! — возразил я. Одно дело, когда на террасе утром стоит букетик для красоты. Его для меня обычно собирала кухарка. Но чтобы я к женщине приходил с цветами? Да когда такое было? Бессмыслица! — С розой в зубах и гитарой в руках я даже к любовницам не заявлялся!
— Фи, какой неромантишный! — Любитель васильков оказался настырным и насильно вручил мне веник. — Вот если б я тебя к стерве замужней посылал, ты бы как миленький поскакал!
— Плохо ты меня знаешь! Но она хотя бы… красивая! — ляпнул первое, что пришло в голову.
— Да в бабе душа главная! — Черт приложил руки туда, где, видимо, находилась у бабы душа. — Все старухами станут, на одно лицо будут!
— Вот не скажи! Бабка моя даже в старости ого-го была!
— Где Дина эта живет? — влепил мне оплеуху чертяка.
— Да откуда мне знать?! — перешел я на повышенный тон. — Руками не размахивай!
Глаза черта сузились, и он стал обнюхивать меня, как пес. Букетик как бы случайно хлестнул его по лбу.
— Дурень! Запах ее на тебе остался! — Черт дернулся сначала в
