— Как так быть может? — нахмурилась, хоть от сердца и отлегло, уютно прижалась щекой к его груди, слушая грохочущее мужское сердце. Пальцы вновь шрамы обводят, скользят, как некую карту его кожи изучают… На внутренней стороне левой руки еще нашла… Это потому он толком не раздевается? — Ты же старше…
— Мне ты нужна была, вот и ждал, — хохотнул Коля. — И хватит меня отвлекать, ты не доела, Леся! — он поймал ее подбородок пальцами, заставив ему в глаза смотреть.
А Леся вдруг зевнула, на самом деле и сытая уже, и пригревшаяся в его руках… Хотя и кровь не улеглась, ерзала на его бедрах попкой.
— Не хочу больше есть… и спать тоже не буду, — как-то упрямо заявила. — Ни минуты с тобой упустить не хочу! — покачала головой, поцеловав эти пальцы.
— Я теперь твой на веки вечные, ежик! — рассмеялся Николай, но с тем же взглядом и тоном, от которого у нее по позвоночнику холодные искры бегали. — Точно голодать не стоит, никуда я от тебя не денусь, обещаю! — и в его голосе вибрировала такая яростная убеждённость, что у нее сердце в груди вдруг замерло.
И страшно должно бы стать, да и есть же эти тревожные отголоски. Но и сладко до дрожи в животе почему-то. И горько еще… потому что она-то знает, что у них только эта ночь, и время утекает сквозь пальцы все больше.
С каким-то неясным отчаянием, вдруг всплеснувшимся с неведомых ей ранее глубин, Леся мотнула головой и потянулась к Николаю, очевидно, демонстрируя, что хочет не есть, а целовать его!
Видимо, вот то маньячное, что ей в Коле виделось, все же было заразным…
— Ты не должна никуда ехать, Леся! Все, оставь это мне. Я сам все решу с Мартыновым теперь. А ты оставайся здесь, с охраной, в безопасности, — Николай смотрел ровно и твердо. И обнимал так нежно, грея руками, губами, укутывая ее собой словно бы…
Но при этом подтекст звучал так, что становилось очевидно — не собирается позволить Лесе уже из его рук выскользнуть. А это точно не совпадало с ее планами! И напрягало сильно.
— Не запирай меня, Коля! Меня всю жизнь все запирали и каждый шаг стерегли. Тотальный контроль, хоть ты не начинай! — выдвинула вперед подбородок, хотя внутри потряхивать начало.
Попыталась сесть в кровати, куда они перебрались опять еще после того позднего ужина.
Деньги уже лежали в ее машине, кстати, которую кто-то из охраны Гончаренко во двор загнал. В сумочке… Рюкзак она не рискнула ему на глаза являть. Часть суммы он также, без дополнительных уже вопросов, перевел на карту, номер которой она ему продиктовала.
— Я тебе любую сумму дам, Леся. Бери все, что у меня есть, — обняв ее и целуя в шею, хриплым, искушающим голосом заметил после этого Коля, жадными пальцами ее голые груди сжав. Нежно, дразняще…
— Не нужно… — сама задохнулась, покачав головой. — Не в деньгах дело… Не потому с тобой, Коля! — вдруг вырвалось у нее с каким-то отчаянием.
Потому что страшно внезапно стало, что он посчитает, что лишь ради денег играет это все, будто ее с головой захлёстывает в его объятиях!
А это же не так! Даже если ради денег и согласилась изначально…
Мужчину от ее стона аж скрутило всего напряжением, набросился на губы Леси, целуя алчно, тяжело, до одури, повалил на кровать опять, но подстраховав, чтоб не ударилась… В каждой мелочи заботился! Обоих уже заново трясет, будто и не было еще ничего этой ночью, и плевать на усталость и то, что ноют, протестуя, ее мышцы, непривычные к подобным марафонам!
Выгнулась навстречу ему, с готовностью и каким-то исступлением принимая твердый член, вбирая в себя, словно реально плотью от плоти его стать хотела… На всю жизнь в память врезать эти ощущения, его вкус, его тяжесть, жар и аромат кожи. Даже вкус пота, когда вколачивал себя в нее со схожей на Лесину потребностью… И чуть ужасающее в своей глубине понимание, что реально не сможет никому позволить притронуться к себе после Коли. Удавиться проще, чем то, что у них этой ночью случилось, предать…
Начало четвертого утра… Меньше всего за эту ночь она подремать успела. Зато вот чувственного пирования аж с избытком… Но, положа руку на сердце, стоило ей снова бросить взгляд на обнаженный торс мужчины, сейчас откинувшегося на подушки, и в животе у Леси вновь тлеть начинало. И не отталкивали шрамы, чего Коля, кажется, реально опасался.
Этот мужчина нечто невообразимое с ее душой, мозгами и телом творил! Говорил, что она его околдовала, но у нее было ощущение, что это сам Николай ее приворожил.
И Леся… Что ж, ее рациональная часть уже тревожилась, не понимая, как он настолько стремительно в ее сердце пробрался, искушая душу… Нельзя поддаваться!
Ее напряжение явно ощущалось Николаем. А еще, казалось, он понял и услышал то, что искренне прорезалось в голосе Леси, когда про вечное управление ее жизнью вспомнила.
— Не щетинь иголки, я тебя слышу, — мягче заметил Коля, наклонившись снова к ней и поддев пальцами кулон, который все это время висел на ее груди.
Единственное, что из одежды на Лесе осталось, кстати. И это усложняло спор для нее почему-то.
— Хорошо, мой ежик, каков твой план? — не прекратив ее обнимать, поинтересовался напряженно.
Разумеется, она не собиралась говорить ему правду! Но и врать откровенно… почему-то было физически сложно. Решила издалека зайти, сохраняя достоверность там, где только возможно.
— Я не хочу вас сталкивать с Мартыновым. Не сейчас точно. Вы же в одной партии, а конфликт и так чувствуется, я на том съезде кожей искры ненависти между вами ощущала…
— Он тебе больно делал и унизить пытался при всех! Я его убить готов был! — прервал ее Николай, разозлившийся даже от упоминаний того поведения Мартынова.
— Хорошо… — заметила осторожно, как пытаясь эти эмоции пригасить. — Но сейчас обострять зачем?
— Это все равно обострится, девочка моя. Не думаю, что он просто так спустит то, что ты моей женой станешь, — будто даже предвкушая, хмыкнул Коля, вновь погладив ее, теперь за плечо.
Ой… Как-то в его представлении все аж слишком стремительно развивается. Она тяжело сглотнула, растерявшись совсем. Нет, надо быстро вырываться и действовать по своему плану.
— Сергей собирается в другую партию переходить, — будто вообще сейчас спокойна, попыталась о другом разговор вести. — На место моего отца метит, уже ведет закулисные переговоры. А учитывая то, что он последние пару лет во многих делах был с ним связан, думаю, те будут успешны. Так зачем тебе себя подставлять в партии и рисковать репутацией, если можно потом уже открыто в конфронтацию вступить, как с переметнувшимся коллегой?
— Да мне по барабану и партия, и репутация, и все остальное, если это тебе угрожает хоть минимальным риском, понимаешь? — так, будто она очевидного не замечала, с напором заметил Коля, и сгреб ее в охапку, устроив у себя на руках.
А Леся… Ну, в общем, да, она не понимала.
