Книга Одинокие сердца - Даяна Роуз

проходят только по воскресеньям, в остальные дни двери открыты для

всех, кто хочет побыть наедине с собой и … Богом.

Когда я была маленькой, мама всегда читала мне про Иисуса, сына

Божьего, перед сном. А после, я долго не могла сомкнуть глаз от страха, что Иисус придёт за мной. Я его боялась до жути, накрывалась с головой

одеялом и покрывалом, лишь бы Он не нашёл меня.

Хах! Я с детства чокнутая.

Ну кто боится Иисуса? Он же Святой! Ну, серьезно…

Короче, как-то не сложились мои дела со всем, что связано с Богом: я не

ходила на воскресные службы, не исповедовалась, не общалась с Ним, боялась Его сына. Но сегодня, в годовщину кончины моих родителей, сердце само привело меня в Его дом.

Церковь была совершенно пуста. Я села в углу на самую последнюю скамейку, где было темно и меня можно было увидеть не сразу. Мне впервые в жизни, захотелось поговорить с Богом. Но я не знала, что именно хочу сказать.

Мелкая дрожь начала пробивать мое тело. По венам потекла чёрная паника, перемешиваясь с кровью. Как не вовремя. Но паническая атака не спрашивает

разрешения и предупреждает о визите, она просто захватывает твоё тело. И ты

становишься пленницей ее темноты.

Глаза зажгло от наступивших слез. Пока я ещё могла нормально говорить, без

заикания, набираю номер Керри. Он единственный, кого мне хотелось видеть в

данный момент. Но мои звонки остались без ответа.

Дерьмо!

Вдох. Выдох.

Слёзы тихо стекают по лицу, выкладывая дорожку от глаз, к вороту моей чёрной

футболки.

Вдох.

Believer Драконов разрывает динамик моего телефона. Рингтон эхом

разбивается о стены церкви. Какая-то женщина шипит на меня с первых

рядов скамеек. Когда она вообще здесь появилась? Я не слышала, чтобы

кто-то заходил. Мысленно отмахиваюсь от неё. Плевать. Отвечаю на

звонок.

— Малышка, хэй, — я слышу улыбку в его голосе.

Выдох.

— Привет, — мой голос дрожит, когда я пытаюсь говорить.

— Что случилось, Кимми? Я слышу, как ты плачешь. — Кэрри встревожен, улыбка

исчезает, интонация меняется.

— Я просто… Просто…

Скажи, что он нужен тебе! Попроси его приехать, Кимберли! Но Кэрри

опережает меня.

— Где ты?

Я слышу, как двигатель его мотоцикла начинает реветь.

— В церкви.

Перед тем, как завершить разговор, он обещает приехать и просит

дождаться его. Облегчение обнимает меня и паника постепенно

рассеивается. Но слёзы все продолжают литься. Не знаю сколько времени

прошло, но не много, Кэрри буквально долетел до меня за считаные

минуты. Он врывается в двери, они громко хлопают от силы стука.

Женщина снова шипит. Старая карга! Через несколько секунд Кэрри

заключил меня в объятия. Я снова разрыдалась, но только от облегчения и

спокойствия его надежных объятий. — Тише, малышка, твой Кэрри рядом.

«Твой Кэрри». Я прокручиваю эти слова в своей голове. Тепло его слов

щекочет в груди. Его подбородок уткнулся мне в макушку, и Кэрри слегка

начал раскачиваться из стороны в сторону, словно убаюкивая меня. Его

дыхание стало глубже. я чувствовала, как его твёрдая грудь вздымается

под моей головой. Мое дыхание подстраивается под него. Так получается, что мы — люди, сами загоняем себя в рамки собственных сожалений и

переживаний. После смерти своих родителей, я загнала себя в самую

дальнюю и темную комнату своей души, заперев себя вместе с муками

совести. Не удивительно, что психика дала сбой и панические атаки

завладели моим разумом. Все действия, что совершает человек — его

собственный выбор. Осознанный, или нет, но все же выбор. Несколько лет

назад, я выбрала сдаться, а не бороться. Утонула в собственной жалости к

себе. И каждый раз, я выбираю жалость. Пора становиться взрослой.

Мы сидим в тишине, Кэри нежно гладит мои волосы, все так же покачиваясь из

стороны в сторону. Я осторожно освобождаюсь из его объятий, седлаю его

бёдра. Кэрри удивлен моим действиям, но не произносит ни слова.

— Не останавливай меня.

Я обхватываю его голову руками и примыкаю к губам. Он целует меня в

ответ. Сначала отстранённо, но потом его губы раскрываются и наши

языки соприкасаются. Его руки ложатся на мою талию и притягивают к

себе как можно ближе.

Сзади раздаётся возмущённый визг. Мы резко отпрыгиваем друг от друга.

Старуха быстрым шагом направляется в нашу сторону. Кэрри поднимается со

скамейки и тянет меня за собой. Мы быстро выходим на улицу. Тело бьет дрожь

от резкого перепада температуры. Или от адреналина. Или от стыда. Я не знаю!

Останавливаемся около байка, припаркованного на противоположной

стороне дороги. Кэрри приподнимает мой подбородок кончиками пальцев, заставляя взглянуть ему в глаза.

— Я все понимаю.

А вот я не очень. Я поддалась порыву.

Облизываю пересохшие губы. Его взгляд жадно следит за движением моего

языка.

— Отвезу тебя домой. — Теперь он снова смотрит в мои глаза.

Кэрри глушит свой байк у ворот, к дому он не подъезжает. Я спрыгиваю

на землю и становлюсь возле него. Мне хотелось поблагодарить его за все.

Хотелось…снова поцеловать его? Прежде, чем я смогла что-либо сказать, он наклоняется и слегка касается своими губами моих и тихо, но уверенно

говорит:

— Всегда звони мне, когда тебе нужен будет друг, в любое время дня и

ночи. «Друг». Неприятное чувство сосет под ложечкой.

Он разворачивает байк. Я растерянно смотрю ему вслед, пока мотоцикл Кэрри не

скрывается из вида.

Глава 11.

Дэниэл.

Рони с важным видом расхаживала по гостиной в доме своих родителей, то и дело любуясь на кольцо с огромным бриллиантом, которое пять минут

назад, я надел на ее безымянный палец. Ее радостный визг, до сих пор

стоит в моих ушах.

Я морщусь.

Да. Я сделал Веронике Мейс предложение. Просил стать моей женой.

Рони перекидывает свои длинные блестящие темные волосы через плечо, и

торжественно хлопает в ладоши.

— Помолвку отпразднуем в особняке твоих родителей, — щебечет она. Меня

прошибает холодный пот.

— Это чудесная идея, дочка, — поддерживает ее мать.

Стараюсь сдержать мучительный стон. Будущий тесть чокается свои бокалом о

мой. Сразу же осушаю его.

Я сделал шаг в правильном направлении. Звучит, как утешение. Но это

правда. Вероника Мейс рождена быть идеальной женой будущего

президента компании.

Но не гонщика…

Прячу, как можно глубже, эту мысль от себя.

— Милый? — Рони привлекает мое внимание. — Когда мы сообщим твоим

родителям?

Невеста с ожиданием смотрит на меня.

— Позвоню, когда буду у себя, — отмахиваюсь, но всех, кажется, удовлетворяет мой

ответ.

Рони и ее мать продолжают восхищаться величиной камня на