Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 147
Судебного разбирательства на этот раз не было, и административный приговор для Н. А. Скрыпника оказался традиционным – высылка на пять лет, теперь аж на Ангару. Правда, тогда же место ссылки сменили на Моршанск Тамбовской губернии, а срок Николай Алексеевич даже забыл – возможно, до окончания войны. Пожалуй, опытного, несгибаемого революционера не слишком уж и волновало, какой срок ссылки ему определили – привык уже ко всему, морально готовился к следующему периоду нелегальной жизни.
Но военное положение, введенное в стране, привело к существенному ужесточению порядков. Исчезновение из-под надзора полиции и переход в подполье приходилось не один раз откладывать. Угнетала и однообразная, слишком скучная работа банковского служащего, которую все же следовало выполнять, чтобы иметь хоть какие-то средства к существованию. Но и при таких условиях Николай Алексеевич пытался наладить революционную деятельность, с большим трудом организовал два рабочих кружка на железной дороге и прядильной фабрике. «…Жандармерия, – вспоминал он позже, – окружила меня в Моршанске достаточно сложной сетью надзора и провокации, держа специально для этого двух провокаторов, из которых одного устроили на службу в банк. Каждый мой шаг был на виду, как в тюрьме, и когда в конце 1916 и в начале 1917 года я организовал выпуск листовок, то в небольшой группе, издававшей их вместе со мной, кроме трех иных (рабочих и сторожей) был и Авценко – провокатор, посаженный в банк специально для наблюдения за мной»[65].
Очевидно, функции Авценко, как и других провокаторов, не ограничивались выполнением одной задачи. Однако остается фактом, что от подобной опеки, да еще во время войны, ничего хорошего ждать не следовало. Ведь листовки носили антивоенный характер, а проблема достижения мира прочно увязывалась со свержением самодержавия…
Николай Алексеевич вспоминает как об одном из самых счастливых мгновений в своей жизни тот момент, когда в Моршанск докатилась весть о свержении в России царизма. Как же много сил он отдал для того, чтобы такая минута настала! А сколько для этого сделали его товарищи по партии!
Постоянно наносили ощутимые удары по самодержавию и другие политические партии, движения. К концу своего бесславного властвования Николай II и его правительство оказались если и не в полной изоляции, то, во всяком случае, без сколько-нибудь реальной, хотя бы даже очень ограниченной поддержки. Слишком мало было тех, кто с сожалением переживал падение российского трона. В целом же общество вздохнуло с большим облегчением, с нескрываемой надеждой на начало новой исторической эпохи. И практически все его силы бросились устраивать жизнь на новый лад согласно своим представлениям о перспективах развития страны, народа.
Насколько быстро перевернулся залитый кровью и грязью воз Романовской монархии, столь же быстро сложилась и такая ситуация, аналога которой человечество еще не знало, – многовластия, много в чем – безвластия. Сформировались Советы рабочих, солдатских, крестьянских депутатов – организации и выразители воли тех масс, которые внесли решающий вклад в победу революции. Одновременно было образовано Временное правительство со своими комиссарами на местах, в губерниях, которые действовали в контакте с комитетами объединенных общественных организаций. Возникали и другие институты, не только претендовавшие на политическую роль в обществе, но и самовольно присваивавшие себе те или иные функции, без которых управленческая деятельность была просто неэффективной, отчасти даже невозможной.
Определенный период конкурирующим организациям, представляющим различные социальные полюса общества, различные его устремления, не удавалось достичь единовластия, хотя все стороны, конечно, прилагали к обеспечению именно такого результата немалые усилия. Ведь не следовало обладать каким-то особым политическим опытом, чтобы понимать – результат противоборства во многом будет зависеть от степени организованности властных институтов, сплоченности вокруг них масс.
Поэтому, когда 1 марта 1917 г., на третий день победы Февральской революции, усилиями большевиков, меньшевиков, эсеров в Моршанске был сформирован Совет рабочих депутатов, Н. А. Скрыпник без колебаний согласился возглавить его исполком. В целом по стране были буквально единицы Советов, которые с первых же дней существования возглавили большевики. И работали такие Советы почти исключительно в промышленных регионах с крупными отрядами пролетариев, где большевики имели устойчивое влияние.
Нелегко было управлять исполкомом Совета, большинство которого составляли представители партий соглашательского характера. Однако личные качества Николая Алексеевича, его авторитет позволяли добиваться такой линии поведения Совета, которая отвечала интересам трудящихся, интересам развития революционных процессов.
В конце марта 1917 г. Н. А. Скрыпник представлял Моршанский Совет на конференции Советов рабочих и солдатских депутатов Центра России в Москве, где собрались делегаты от 13 губерний.
Оттуда он уехал в Петроград, где 27 марта – 3 апреля проводилось Всероссийское совещание Советов рабочих и солдатских депутатов, и в то же время – 27 марта – 2 апреля – Всероссийское совещание партийных работников-большевиков.
На конференции и на совещаниях шел нелегкий поиск адекватной политической оценки создавшегося положения в стране, платформы дальнейшего развития революции. Но сделать это сколько-нибудь успешно тогда не удалось. Большинство представителей Советов, в соответствии с их составом, занимали позицию поддержки Временного правительства, его политики, как внешней, так и внутренней.
Большевистское партийное совещание тоже не смогло выработать четкой, ясной линии поведения: чувствовались как инерция мышления (к непредвиденной в теории ситуации подходили с позиций устаревших схем и представлений), так и отсутствие вождя партии, в то время пытавшегося прорваться из «проклятого далека» на Родину.
Скрыпник принял активное участие в обсуждении злободневных вопросов текущего момента и перспектив развития революции на конференции и всероссийских совещаниях. Пытался отстаивать радикальные позиции, хотя, как и другие, не смог избежать противоречивых, непоследовательных подходов, в частности разделял лозунг условной поддержки Временного правительства.
К чести испытанного революционера, он никогда не кривил душой, был всегда склонен к объективности, впоследствии честно признавал, как сложно вырабатывался партийный курс. Так, в 1923 г., выступая с докладом, приуроченным к 25-летию образования РКП(б), отмечал: «Я вспоминаю 4-ое апреля 1917 года, день приезда Ленина, непосредственно после первого совещания Советов, когда он с поезда прибыл с громадной демонстрацией рабочих в дом Кшесинской. Ленин произнес свою речь, где впервые формулировал свои знаменитые “тезисы”. Я видел некоторых старых большевиков, которые с недоумением смотрели на Ленина, для них его тезисы были чем-то непонятным, как будто человек говорил на чужом языке…Новые задачи, выдвинутые экономическим развитием и поставленные империалистической войной, задачи непосредственной борьбы за диктатуру пролетариата, за осуществление и проведение социалистической революции не были сразу восприняты многими старыми большевиками тотчас, когда жизнь потребовала ответа»[66].
Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 147
