От услышанного его глаза несколько изменились в размере, а брови неспешно поползли вверх. — Она замужем? — удивленно спрашивает.
Сейчас не время для обсуждений, Диану нужно выручать, а я валяюсь в койке, с перебинтованной башкой и гипсом на руке, зашибись!
— Давай потом это обсудим! А сейчас, помоги мне встать, — приподымаюсь и спускаю ноги с кровати. Отец продолжает глядеть на меня в недоумении. — Так и будешь столбом стоять, или всё-таки поможешь…? — громче повторяю вопрос.
— Куда ты собрался? Никто тебя в таком состоянии не отпустит из больницы, тем более ночью! Марш в постель! — командует отец. Понимаю, что он волнуется, но я не могу иначе. Я должен…
Несмотря на дикую ломоту в теле стиснув зубы, встаю с кровати. Резкая боль в ногах отдается в таз, и растекается по всей брюшной полости. Кажется, что я, не руку сломал, а обе ноги.
— Я сказал, ты никуда не поедешь! — слова отца звучат жестко и серьезно как угроза. Перекрывает мне путь…
10.2
— Ты его не видел, он сделает ей больно! Я не могу этого допустить! — кряхчу от боли, неспешно переставляя ноги.
— Да плюнь ты на эту лживую девку, другую найдем, их полным-полно, не замужних! Выходит, она солгала в своём резюме о семейном положении, а я повелся, даже паспорт не проверил, а следовало запросить ещё и страничку с семейным, — произносит отец, с ярко выраженным раздражением в голосе.
— Не могу! Я… — резко замолкаю осознавая, что она сильно запала мне в душу, настолько, что уже поздно что-то менять.
— Ты что влюблен в неё, Влад? Хочешь, чтобы еë муженек тебя прибил на месте?! Ты посмотри на себя… Что ты сейчас можешь?.. — указывает на мою беспомощность, обводя меня взглядом.
Я и сам знаю, что ещё слаб, но оставить её в беде не могу!
— Позвони Эдику, у него друг в полиции. Пусть выедут к Диане домой. Отец задумчиво опускает взгляд.
— Ну же! Звони! Нужно человека три, не меньше, там такой бугай, что одному не справится, — повторяю в повышенном тоне. От шока, речь начинает восстанавливаться быстрее.
— Ладно, но ты останешься здесь! — киваю в знак согласия, но не собираюсь это выполнять.
Отец вызывает наряд. Говорит, что поедут двое из полиции и Эдик лично, правда зачем он там нужен, без понятия. Делаю вид, что успокоился и укладываюсь обратно в койку, но как только отец уходит, ковыляю к заднему выходу, но перед этим, под тупым предлогом — «якобы взглянуть на фото своей семьи», выпрашиваю у медсестры свой бумажник.
Больничные тапочки и халат, не самая удобная одежда для прогулок, но выхода у меня нет. Главное, спасти мою…. Опять «мою», да чтоб тебя Влад, она ещё не твоя, и будет ли, неизвестно…
Ловлю такси и еду к Диане домой. Всем своим нутром, чувствую, что они там. Таксист косится на меня, будто я с дурдома сбежал, но молча довозит до места.
У дома уже стоит полицейская машина и мерседес Эдика, к слову такой же модели как был у меня. Вылезаю из такси одновременно с ребятами.
— Влад, ты что здесь делаешь? Посмотрите на него, герой — любовник нашелся, блин! Чуть не погиб ночью, а уже скачет по городу. Сбежал по-тихому из больницы?! — возмущается Эдик. — Поезжай обратно, мы сами здесь справимся! — в приказном тоне указывает муж сестры.
— Не поеду, пока не увижу её, и не буду уверен, что она в порядке. И ещё, когда войдем не говори ей, что я, попав в аварию. Сам все расскажу, — опасаюсь, что узнаёт кто я на самом деле. Придется снова сочинять…
Мои слова Эдика рассмешили. — А то она сама не увидит… — продолжает усмехаться. — Ладно пойдем.
Поднимаемся на еë этаж. Из-за двери доносится истеричный женский плачь. Они точно там! Меня разрывает от ярости! Что этот мудак с не делает?! Прорываюсь к дверям, и дергаю за ручку, они заперты.
— Куда собрался? Отойди Влад! Ребята пойдут первыми. — одергивает меня Эдик, и тянет за плечо назад.
— Выносите нахрен эти двери! Вы что не слышите, как девушка кричит?! — злостно рычу на весь подъезд.
— Так нельзя Влад, сначала нужно позвонить в звонок, или постучать, а если не откроют, тогда будем ломать, — отвечает Андрей — друг Эдика.
Снова прорываюсь вперёд, и нажимаю на звонок. Плачь на мгновенье затихает, а после доносится женский крик: — Помогите! А следом за ним и мужской рев: — Заткнись, дрянь!
— Ломайте эту чёртову дверь! — с дуру толкаю еë левым плечом, напрочь позабыв о сломанной руке, и тут же ощущаю резкую простреливающую боль. — Чтоб тебя! Как же больно! — отдается коротким стоном из моих уст.
Ребята принялись за отмычки. Ровно минута, и дверь была открыта. Мы ворвались внутрь. Я впереди всех. Картина, которую я вижу в спальне меня не на шутку выбешивает. Этот подонок удерживает еë за руки, склонив лицом к кровати, на ней нет нижнего белья и я не уверен, что он не успел сделать своё грязное дело. — Ах ты ж, Мразь! — кидаюсь на Игоря, но Эдик удерживает меня за руку. Ребята заламывают ему руки, надевают наручники, и отводят в сторону. Полиции он сопротивляется не стал. Понял, видимо, что это бесполезно.
Диана в истерике падает на кровать и пытается одернуть юбку. Выдернув руку, тороплюсь к ней, и прикрываю еë обнажённое тело покрывалом. Нечего глазеть посторонним… Поднимаю с кровати, укутываю, и прижимаю к себе. Даже не замечаю, как умело справляюсь одной рукой. Она по-прежнему громко плачет.
Оборачиваюсь, чтобы посмотреть в глаза этому уроду, но взгляд невольно падает на его расстёгнутые джинсы. Становится тошно от такого зрелища. Поднимаю глаза на подонка, а он ехидно лыбится и подмигивает мне, словно ему удалось сделать, то что хотел. Руки чешутся набить его самодовольное лицо, точнее одна из них…
— Засуньте «это» ему обратно! И уводите! — командую с отвращением.
Ребята выводят Игоря в коридор. Кидаю на Эдика беглый взгляд. — Пусть посидит в камере до утра, а после я решу, что с ним делать!
— Понял! — отвечает Эдик, выходя из комнаты, и засмотревшись на Диану, случайно влетает в косяк двери. На его лице возникает дурацкая ухмылка. Одергивает свой пиджак и удаляется.
— Не плачь, милая. Все закончилось, — произношу вполголоса и целую еë в лоб. Девушка понемногу успокаивается, но все еще хлюпает носом. Глажу рукой по спине. Она утыкается лицом мне в грудь, и даже не замечает в чем я одет, и мои бинты на теле.
Мы простояли так около получаса. Она наконец перестала реветь. Душа рвется на части, когда она плачет… Хочется верить, что я все же успел, но сомнения режут, словно острые стекла.
Отклонившись, Диана принимается рассматривать мою одежду, а после бегло проходится взглядом сверху донизу, и расширяет глаза. — Что с тобой случилось? — спрашивает чуть осипшим голосом.
В этот момент замечаю на лице девушки синяки, и оставив её вопрос без ответа, несдержанно выдаю: — Он тебя бил?!
