После обеда мой любимый блондинчик уезжает на своей огромной черной машине, а я мою посуду и рассуждаю. Любимый? Да, определенно любимый, потому что у меня к нему чувства совершенно другие, не как к Дюку. Мое сердечко замирает при виде Даррена, и ускоряется.
— К какому такому Дюку? — смеясь, спрашиваю я у своего отражения в стеклянном шкафу. — Не знаю такого!
Прохожусь по дому, с интересом разглядывая мебель и деревянные бревенчатые стены, не знающие штукатурки. Так уютно и просторно, что хочется, раскинув руки промчаться по огромной гостиной и прокричать — «Я дома!» Вот только не хватает елки с украшениями. Нужно исправить этот непорядок, ведь завтра Рождество!
Звоню подруге и спрашиваю разрешения взять пару ее вещей, хоть и с опозданием. Объясняю ей ситуацию и слышу одобрение. Челси не против того, что я позаимствовала у нее пару вещичек. И тут же огорчает меня тем, что не приедут домой почти до Нового года. У Стенли нашли еще какие-то трещины в ребрах и отправили в городскую клинику.
— Ох… ну пусть поправляется скорее. Хоть Новый год встретим вместе, — желаю я и понимаю, что нам с Дарреном сейчас выпал шанс побыть вместе всю эту неделю. Здесь, в этом огромном доме. — Эм-м-м… Челси, а вы не против, если со мной поживет мой…друг?
— О, нет, конечно! Пусть живет, я хоть буду спокойна за тебя. И как зовут твоего друга? — интересуется Челси игривым голосом, намекая, что поняла, что речь вовсе не о дружеской симпатии.
— Даррен. Вернетесь, я вас познакомлю, — радостно обещаю я, и слышу что-то непонятное в динамике, будто подруга взвизгнула и произнесла «йес». — Что? Я не расслышала…
— Нет, ничего. До Нового года, созвонимся еще.
Связь прерывается, и я не успеваю спросить разрешения у Челси, можно ли поставить елку. Ну и ладно, думаю, молодожены против Рождественского атрибута ничего иметь не будут.
Уже к трем часам пополудни мы с Дарреном отправляемся в аэропорт за моим багажом. Едем молча сначала, я любуюсь пейзажем за окном, за снежными склонами гор, по которым лихо летят сноубордисты, поднимая белую пыль за собой. Парень молчит, чтобы мне не мешать, лишь иногда поясняя что-то или отвечая на мои вопросы. Когда зрелище теряет свою новизну и перестает меня привлекать, я переключаюсь на мужчину, сидящего рядом и уверенно сжимающего в руках руль.
— Моя подруга с мужем только к Новому году приедут, — произношу я и поправляю воротник куртки Даррена, задевая, будто ненароком, его шею.
— Всё так серьёзно? — смеется он, поглядывая то на меня, то на дорогу. Я пересказываю наш разговор с Челси.
— Так что, у тебя нет надобности, эту неделю жить с Оливией, — радостно озвучиваю я мысль, но блондинчик хмурится, почему-то.
— Я бы рад… Но как я объясню Гарольду, что не живу с его дочерью в одном доме, а? И то, что живу с другой девушкой, тоже не смогу объяснить.
— Но он же остановится в отеле?
— Да. И он, и его жена. И еще куча родственников. Черт бы побрал эту затею! — вдруг восклицает он и ударяет по рулю одной рукой.
Я не хочу продолжать этот взрывоопасный разговор и отворачиваюсь снова к окну, разглядывая теперь уже однообразные мрачные скалы. Что я здесь делаю? Надуваю губы, пытаясь разобраться в своей жизни. Я мешаю Даррену, он разрывается между мной и этой чертовой свадьбой. И я ничем не могу ему помочь.
Решение приходит мне уже в аэропорту, когда я, наконец, вижу свой новенький чемодан и сумку с вещами. Действительно, все при мне, деньги и документы тоже. Поэтому оставляю Даррена присмотреть за вещами в зале выдачи багажа, а сама, якобы, иду разбираться насчет компенсации. Нахожу зал с кассами и уверенно рулю к ближайшей свободной стойке. Спрашиваю у сотрудницы аэропорта, есть ли в продаже билеты до Майами, и во сколько ближайший рейс. Ее утвердительный ответ меня успокаивает, значит, я приняла правильное решение.
— Дайте мне один билет на рейс, который самый ближайший. Через два часа, который, — протягиваю девушке паспорт и деньги. И чувствую, как меня хватают за куртку. Н-да, моя уловка не удалась.
— Лейс! Ты чего делаешь?! — поворачивает меня к себе Даррен. Он возмущен до предела, шоколадные глаза прямо молнии мечут.
— Я даю тебе свободу, Даррен. Разберешься со всей этой каруселью, так встретимся… может быть… — медленно произношу я, пытаясь не разреветься от отчаяния. — Ведь понятно же, что я мешаю тебе…
— Ты не мешаешь! Ты нужна мне, пожалуйста…
— Девушка, — перебивает его сотрудница в униформе авиакомпании, — можно Вас на минуточку? У Вас не хватает денег.
— Как? Я же летела сюда за эту сумму… сейчас — роюсь в сумочке, вытаскивая последнюю сотенную купюру.
— Всё правильно, просто Вы летели сюда эконом-классом, а сейчас есть только билет в бизнес-класс, и стоит он дороже. С вас еще триста долларов.
Тупик. У меня нет больше денег. Поворачиваюсь к Даррену, а он улыбается. Засранец! Понятно, что он не займет мне денег, ему это на руку. Но я все же спрашиваю:
— Даррен, дай мне в долг двести баксов, а?
Он мотает головой, отказывая мне, и забирает со стойки мои документы с купюрами. Засовывает все мне в сумочку и, обняв меня за плечи, ведет прочь. В кафе.
— Поговорим? Я тебя не отпущу.
22Разговор, наверное, предстоит тяжелый, Даррен только вздыхает и никак не может начать его. Он перебирает мои пальцы, будто это драгоценности какие, нежно и трепетно лаская каждый. И у меня так тепло в душе, я чувствую, что дорога ему, что он не хочет меня терять. Может ли быть, что мужчина меня…
— Я люблю тебя Лейс! — говорит он тихо, озвучивая мои мысли и целуя мою ладонь. — Я знаю, что все так странно для тебя, пойму, если не поверишь.
Да уж! Я потеряла дар речи, впала в ступор и превратилась в соляной столп. Причем, это всё сразу со мной произошло. А я думала, что красавчик просто рад случаю поразвлечься с симпатичной девчонкой. Я ведь симпатичная? Сейчас он смотрит на меня с нежностью в глазах, понимаю, что нужно сказать что-то, но…
— Да… мне странно пока. Так быстро всё, поэтому кажется, что я лишняя. Поэтому я… я не знаю… — сбиваюсь, потому что в уме крутятся эти три замечательных слова — «Я люблю тебя!»
Они звучат как прекрасная песня, и мне хочется смеяться и танцевать. Мне даже кажется, что все вокруг слышат, что творится у меня в голове и в душе. Даже оглядываю мельком полупустое помещение, никто и внимания на нас не обращает.
Тепло наполняет меня и даже, кажется, что еще немного, и я буду светиться розовым светом. Протягиваю руку и прикасаюсь к щеке Даррена. Я тоже его люблю, но упустила время для признания, пока.
Официантка прерывает наш разговор, приносит персиковый сок для меня и черный кофе для Даррена. Я отпиваю немного, чтобы смочить пересохшее горло, иначе ни слова сказать не сумею.
