— Беспорядок? — он насторожился и тоже заглянул в комнату.
— Ничего, это я так, Ваше Величество, — служанка сразу стушевалась, по-видимому, решив, что это сделал сам Аллен. — Всего пару вешалок сдвинуто. И коробка упала. Мелочи! Я приберусь быстро, не сердитесь.
Аллен и не собирался сердиться, зато вновь провалился в озабоченные раздумья. За последние дни он лишь единожды заходил в гардеробную: этой ночью, когда ему показалось, что Линэль скрылась именно там. И то, всего лишь постоял на пороге, не углубляясь, и уж точно не бродил мимо вешалок. Тогда кто мог их сдвинуть?
Или же сегодняшняя гостья все-таки не была сном? И он, Аллен, не впал в безумие? Но тогда кто она? Неужто действительно Линэль? Но… Как она смогла пробраться назад во дворец, да еще и к нему в покои, а главное, зачем? Не рассталась с мыслью заполучить свой Халлот? Аллен глянул на перстень… Все равно бред. Ничего не сходится! А сдвинутые вешалки, упавшая коробка… Да мало ли, как это вышло? Может, Инга сама вчера, уходя, их нечаянно задела, а сегодня вот удивилась… Старая она все же, потеряла ловкость, да и память уже подводит. Да, это самое логичное объяснение всему.
А сон пусть остается сном.
После завтрака Аллена пришел проведать лекарь. Долго не задержался: лишь убедился, что с Императором все в порядке и собрался откланяться, но Аллен остановил его.
— Сент Мур, скажите честно, а не могли заклятья, насланные на меня, повредить мой рассудок? — он все же решился это спросить.
— Вас что-то беспокоит? — озаботился сразу Джервис Мур.
— Мне сегодня снились странные сны, слишком реалистичные, — признался Аллен. — Или же это были не сны, а…
— Вы думаете, это галлюцинации? — серьезно уточнил лекарь.
— Возможно, — обреченно кивнул Император.
— Я велю приготовить успокоительное лекарство для крепкого сна. Я почти уверен, что это временное явление. Вы чересчур взволнованы последнее время, слишком много на вас свалилось всего. Обычное переутомление, — вынес вердикт Мур. — Как только вы хорошенько отдохнете, все ваши беспокойства уйдут. Однако если галлюцинации будут повторяться или появятся иные беспокоящие вас симптомы, сразу сообщайте мне.
Аллена диагноз лекаря не сильно порадовал. Переутомление… Как у девицы какой-нибудь. Нет, надо срочно брать себя в руки и возвращаться к прежней жизни. Жизни до Отбора. Жизни до Линэль.
Он уже собрался выходить, как столкнулся в дверях с посыльным.
— Ваше Величество, записка от ре-сенты Гэйнс, — поклонился тот.
«Что еще случилось?» — Аллен порывисто развернул принесенную слугой бумагу.
«Жду тебя сегодня у себя на обеде, милый. Нужно поговорить». Ну вот опять! Аллен был почти уверен, что разговор пойдет о бедняжках-невестах, которых он заставляет страдать. И почти не ошибся.
На встречу с бургомистром он все же сходил. Тот, конечно, был в страшной растерянности, что Император изволил посетить его сам, поэтому все общение волновался и дергался, чем страшно раздражал Аллена, поэтому он быстро с ним распрощался.
Приглашение Мелани Аллен тоже решил принять, хоть и предчувствовал очередную ссору. Когда же увидел за тетушкиным столом еще и Бертона, окончательно уверился, что обед закончится размолвкой.
Первую смену блюд Мелани не заводила никаких серьезных тем, а болтала о всякой ерунде, пытаясь втянуть в разговор обоих братьев. Выходило у нее это с трудом, потому во время горячего она взяла быка за рога.
— Итак, — произнесла она уже более строго, точно наставница, — хочу напомнить вам обоим о том, что Отбор не закрыт. Более того, через семнадцать дней истекут все отведенные на него сроки. Надеюсь, не стоит напоминать, что и у этого мероприятия есть ограничения в сроках.
— А что будет, если Император или же я не уложимся в этот срок с выбором? — вымученно улыбнулся Бертон. — Ведь бывают непредвиденные обстоятельства.
— Например? — насмешливо уточнила Мелани.
— Например, жених умрет. Или серьезно заболеет. Или война наступит. Мор на страну нападет. Да мало ли что может произойти? — Бертон говорил вроде как в шутку, но взгляд его оставался при этом непривычно серьезным и напряженным. — Или же король так и не сможет определиться.
— Тогда за него это сделает Рахун, — жестко ответила Мелани. — И выглядеть это будет приблизительно так же, как определение главной десятки невест. Через кровь. Что касается смерти жениха… Отбор, безусловно, закрывается. В остальных приведенных тобой случаях все так же выбирать будет сам Рахун. Поэтому избавить вас от женитьбы действительно может только смерть. Но я надеюсь, ни один из вас не выберет такой радикальный способ уклониться от брака.
— Прекрасные перспективы, — с сарказмом протянул Бертон.
Но Мелани больше интересовало мнение старшего племянника.
— Аллен, почему ты молчишь? — обратилась она к нему. — За весь обед ты и слова не проронил. Это такой знак протеста?
— По-моему, я уже раз десять высказывал свое мнение, — ответил он равнодушным тоном. — Но если все обстоит так, как ты говоришь, то мне безразлично, кого выберет мне в жены Рахун. Сам я для этого палец о палец не ударю. Единственное, кого я категорически не хочу видеть в качестве супруги, это Мишель.
— А вот тут-то я тебе ничего не могу гарантировать, — усмехнулась Мелани. — Вдруг Рахун посчитает, что именно Мишель будет для тебя идеальной женой? И тогда ты уже не сможешь сказать «нет». Поэтому либо выбирай сам, либо положись на волю богов.
— Я подумаю, — процедил Аллен. Аппетита как не бывало, и он отодвинул от себя тарелку с недоеденным блюдом.
Мелани удовлетворенно кивнула и перевела взгляд на Бертона:
— А ты что скажешь? Тоже хочешь положиться на судьбу? Или же вы с братом мирно решите этот вопрос между собой? Поделите невест?
Бертон на это нервно хохотнул.
— Слышали ли бы невесты, как ты про них говоришь. Будто про вещи. «Поделите между собой, вы же братья. И не ссорьтесь, мальчики», — подражая тону тети, произнес он. — Тебе самой не противно, Мелани?
— Да пошло оно все к рокку, — в глазах ре-сенты блеснули слезы. Она отбросила салфетку и резко поднялась. — Делайте что хотите! Больше вам и слова не скажу, совета не дам! Безмозглые и безответственные мальчишки, которые уселись на трон, а повзрослеть забыли! Счастье, что этого не видит ваш отец…
Она с грохотом отодвинула стул и стремительно направилась прочь. Когда за ней захлопнулась дверь, Аллен с тяжелым вздохом откинулся на спинку стула, а Бертон протянул:
— Вот и поговорили…
— Да уж… — Аллен тоже сейчас чувствовал себя отвратительно. Все-таки это было впервые, когда они довели тетушку до слез.
На несколько минут в столовой повисла тишина, даже слуги не спешили нести новые блюда, спрятались за дверью, страшась вызвать еще большой гнев братьев Варрлеев.
