От порошка или от пара кружилась голова. Я залезла в ванну, подтянув коленки к груди. Как и ожидалось, все тело влезало только согнувшись. Я не чувствовала, как кипяток обжигал кожу. Меня колотило, внутри поселился абсолютный, космический, холод.
Моей лучшей подруги больше нет.
Хилли, милая наивная девочка, которую я собиралась защищать и беречь, защитила и уберегла меня ценой собственной жизни.
Наскоро вытершись жестким, застиранным полотенцем, — хорошо, хоть чистым — я натянула бельевую майку из запасных. Она вполне сошла за ночнушку, ибо благопристойно доходила до колена. Нырнув под толстое стеганое одеяло, я зарылась лицом в пышную подушку и дала волю слезам.
Зачем мне сейчас весь этот комфорт и удобство? Зачем сытная еда и тёплая постель, если единственного человека, который обо мне искренне заботился, больше нет? Почему не я? Лучше бы я лежала там, с перерезанным горлом, а Хилли была бы жива. Ее единственная вина в том, что она подружилась не с тем человеком.
Я выла, била и кусала ни в чем не повинную подушку, будто она была тем врагом, что заказал мою смерть. Слёзы лились и лились, выплескивая накопившийся стресс: сначала борьба за собственное тело, потом и за жизнь. С рыданиями выходили отчаяние, усталость и разочарование от нового мира. Все оказалось вовсе не так радужно, как ожидалось. Прежняя жизнь и то обошлась со мной поласковее — там хоть были люди, которым было на меня не плевать.
Истерика поутихла. Я ткнула пару раз кулаком в мокрую подушку, отпихнула ее на край кровати, перевернулась на спину и зло уставилась в сероватый потолок.
Я отомщу.
Не знаю, кому понадобилось убивать калеку, но я его найду. Плевать, кто это будет. Даже если мои собственные родители.
Со всхлипом втянув воздух, я вытерла ладонями влажные от слез щеки и проморгалась, приходя в себя.
Месть лучше подавать холодной.
Даже хорошо, что я попала в бордель. Здесь меня, милую девочку из приличной семьи, точно искать не будут. Я купила себе время.
Одно дело — теоретически изучать мир, но из газет и журналов истинной жизни не узнаешь. Я начну с низов. С самого дна. Изучу всю подноготную этого мира, пойму, почему меня хотели убить, а, как известно, мотив — половина дела в поиске преступника.
Всхлипнув еще раз, я закрыла глаза. На меня накатила какая-то тоскливая, каменная усталость. Запас адреналина закончился, и я провалилась в нервный, не приносящий успокоения сон.
Глава 7Первую неделю я сразу мысленно вычеркнула из статьи доходов и решительно записала в чистый убыток. Пока я осмотрюсь, пока придумаю, как можно улучшить систему, пока девочек в порядок приведём. Пусть сегодня еще работают, а с завтрашнего дня попрошу маман дать им на остаток недели выходной. Как раз сегодня понедельник, на следующий можно назначить торжественное открытие заново.
Весь день я отсыпалась и отъедалась, как было приказано.
Слишком уж много на меня навалилось разом, да и часы работы борделя предполагали сдвинутое расписание жизни. Раз я собираюсь здесь задержаться, надо привыкать.
Ближе к семи вечера начали появляться посетители. Я молчаливой незаметной тенью стояла позади хозяйки заведения, наблюдала и старалась не отсвечивать. Лалика сияла гостеприимством, ласково уточняла у клиента, какой масти ему предложить девочку, и, получив ответ, отправляла в соответствующую комнату. Если клиент мялся и сам не особо представлял, что именно хочет, ему предлагали нескольких девиц на выбор. Мадам дергала за шнур колокольчика, сигнализируя ожидающим наверху, что им нужно спуститься. Девочки появлялись по трое-четверо, разной комплекции и с отличающимся цветом волос. Клиент чаще всего тыкал в кого-нибудь пальцем, и свежеобразованная пара удалялась. И так всю ночь, практически до рассвета.
В борделе жило человек тридцать, из них работали двадцать три. Остальные — обслуживающий персонал. Убрать, поменять постель (за ночь сменялось от двух до пяти клиентов), постирать, приготовить еду, сделать прическу и прочее. Прислуга для проституток.
Я с трудом укладывала подобное в картину мира, но по местным меркам у Лалики было дорогое и приличное заведение. В других обходились без прислуги и принимали за ночь куда больше пятерых клиентов. Жуть, в общем.
Я заметила, что девочки старались подражать дамам правого берега. В поезде и на вокзале я насмотрелась как на женщин из простых, так и на аристократок. Простолюдинки заплетали волосы в косы или делали узел на затылке. Краски на лице у них было немного. Некачественная белесая пудра, смахивавшая на муку, — кто знает, может, мука и была — и иногда помада, и то светлая, скорее как бальзам. Зато дамы из первого класса подчеркивали лицо как могли — понятное дело, чтобы не потеряться на фоне ярких платьев. Тут и густо-чёрные брови и ресницы, и алые губы, и покрытое густой, светло-бежевой пудрой лицо — я сильно подозревала, что белила свинцовые. Тем, у кого есть маги-лекари, переживать не о чем. А вот бордельные девочки сильно рискуют, мазюкаясь подобной дрянью. Кроме того, они копировали на волосах сложные узлы и плетения правобережных дам и пытались даже повторять наряды с корсетами и турнюрами. Только из куда более дешевой и блеклой ткани, так что получалось немного по-китайски, с рынка.
Что-то мне подсказывает, что мужчины от такой экипировки не в восторге, но не будут же они ругаться, что товар слишком плотно завернут. Да и потом, какая у них альтернатива? Все так заворачиваются — вопрос в цене обертки. А слоев на женщине из высшего сословия было не счесть: нижняя рубашка, корсет, нижнее платье, верхнее платье, ну и шляпка, понятное дело. А ночные бабочки им радостно подражали.
Простолюдинки — знаю из собственного опыта — одевались куда проще. Слоя на два. Шляпка опциональна, просто потому, что из всего списка она чуть ли не самая дорогая, и платье одно — оно же верхнее.
Первую пометку я себе сделала: раздеть девиц по максимуму. Посмотрим, что можно сделать в этом направлении. Полно фасонов, которые прикрывают все, и при этом ничего не скрывают. Тот же ампир, если из хорошо прозрачного материала, или стиль двадцатых. А если девочки согласятся обнажить лодыжки, то вообще ура.
Второе: мне нужен персонал. Те, что проживали на территории борделя, и так загружены под завязку стиркой-уборкой. Раз проституция распространена до такой степени, что собой торгуют даже на улице — значит, работодатели в очереди не стоят за наемным трудом. И женщины левого берега обрадуются любой подработке. Тем более, ничего непристойного я им предлагать не собиралась.
И третье. Собственно, план. Вот с этим пока что было напряжённо.
Следующее утро — где-то после обеда — началось со смотра.
Девушки, умытые и выспавшиеся, по идее должны были щеголять румянцем, но нет. Рыхлая, какая-то землистая кожа, тусклые волосы, у некоторых запах изо рта. В общем, работы непочатый край.
Лалика собрала всех еще до завтрака в гостиной. Зал был просторный, с хорошей акустикой, именно его я задумала использовать как центральный элемент перевоплощения борделя. В подсознании сидел образ Мулен Руж из одноименного фильма. К нему примешивались смутные фрагменты кабаре и почему-то гаремов. Наверное, потому что там тоже много женщин под одной крышей.
