Я натянула на себя белую майку и проследовала за женщиной. Она открыла дверь в одну из комнат.
— Будешь спать здесь. Это моя спальня. Не дело тебе в таком состоянии на диване валяться.
— Спасибо, — села на край кровати.
— Да, и ещё. Никакого секса в моей постели. Если что, у Никиты есть своя спальня. Там и занимайтесь своими делами.
Я опять залилась краской смущения.
Зоя усмехнулась.
Женщина кивнула.
— Слушай, девочка. Ты хочешь сказать, что находишься в моем доме и не знаешь для чего?
Это начинало меня уже напрягать. В течение часа я не слышала от этой женщины ничего, кроме каких-то загадочных фраз.
— Простите, Зоя, — начала я. — Но я правда ничего не понимаю. У меня нет никаких отношений с вашим сыном. Даже дружеских. Вообще никаких. И про каких ещё клиенток вы говорите? Я не просила Никиту везти меня сюда. Если я вам тут в тягость, то могу уехать. Куда-нибудь.
— Да куда ты уедешь в таком виде, милочка! Никаких отношений, говоришь? Значит, и правда клиентка. Ну извини. Я думала, что...
— Какая ещё клиентка? — мне уже надоели эти недомолвки.
— Никита же адвокат. Криминальный.
Ничего себе! Никогда бы не подумала! Он такой...
Я молчала, пытаясь переварить услышанное.
— Он мне упомянул про тебя, что ты его клиентка, но я не поверила. Не знаю. Извини.
Зоя прошла к дверям.
— Поеду сгоняю за лекарствами для тебя, а ты ложись. Тебе надо побольше спать.
Она вышла, а я, забравшись под одеяло, накрылась с головой. Мне надо было о многом подумать.
От футболки, которая была на мне, исходил свежий аромат стирального порошка вперемежку с мужским запахом. Едва уловимым, но почему-то сводившим меня с ума.
Глава 21. НИКИТА.
Я смог освободиться только после трёх часов дня. Кроме того, что мне нужно было заниматься делом Эвелины, возникли ещё кое-какие сложности с одним из предыдущих клиентов. Пришлось ехать в Бутырку через все эти пробки на Садовом.
Да и с Эвелиной было не все пока понятно. Мне надо было обсудить с ней происшедшее. Два мужика, которые из-за неё теперь валялись в больнице с различными увечьями, оказались несговорчивыми. Какие-то мелкие сошки на бандитском прикорме. Я даже грешным делом подумывал перетереть все дела с их главным, но мне не очень хотелось. Можно все решить и так. Просто займёт больше времени. Всяких криминальных авторитетов я никогда не боялся — они меня уважали. Как-никак, мне приходилось неоднократно их вытаскивать из дерьма.
В общем, теперь я на всех парах мчался на дачу к матери, где оставил Эвелину. На мгновение у меня промелькнуло в мозгу: а что если она уехала? Но я поскорее отбросил эту мысль. Куда она поедет-то? И на чем?
Только когда за массивными соснами уже показалась крыша дома, я вдруг сообразил, что забыл переодеться в повседневную одежду. Надо же настолько привык к этим костюмам, что они уже стали как вторая кожа.
Бросив свой спортивный «Фиат» под раскидистым тополем, я взбежал на крыльцо. Странно, дверь открыта.
У меня даже как-то тяжело стало на сердце. Ушла.
Стараясь не шуметь, я вошёл в дом и сразу уловил знакомый запах духов. Да, теперь все ясненько — моя маман не поверила мне и бросилась на разведку.
Я громко кашлянул и вошёл в гостиную. Пусто. Дверь в спальню матери была неплотно закрыта. Усмехнулся, сразу догадавшись, что моя гостья разместилась там.
Приникнув глазом к щели, я увидел спящую Эвелину, раскинувшуюся на широкой двуспальной кровати. По-видимому, девушке было жарко. Одеяло было скомкано и сброшено на пол. На ней была надета, кстати, одна из моих футболок. Она слегка приподнялась кверху, и я мог видеть стройные ноги Эвелины от самых бёдер и до тонких лодыжек. Чёрные волосы разметались на подушке. На миг я представил их намотанными на моей руке, чуть приоткрытый рот для поцелуя, страсть и мольбу, застывшую в глазах. Мгновенно почувствовал, как эти мысли привели к реальным последствиям. Мой «лучший друг» навострился, пытаясь прорваться сквозь боксеры.
— Кхе, кхе, — я вздрогнул, буквально отскакивая от двери. — Не знала, что у меня сын вуайерист.
Мама, возникшая в проёме двери, многозначительно уставилась на мои брюки.
— Ты что здесь делаешь?
— Я выполняю свой материнский долг.
Всегда знал, что у маман хорошее чувство юмора.
Мы прошли в гостиную. На столе стояло несколько пластиковых пакетов. Я удивленно приподнял бровь.
— В мою родительскую обязанность входит оградить моего сына от дальнейших проблем. Если бы я не примчалась сюда, как только забрезжил рассвет, то здесь можно было обнаружить бездыханный женский труп.
— Труп? — мое лицо вытянулось.
— Конечно, Никита, труп, — мама сокрушенно покачала головой. — Как ты мог оставить больную девушку одну? У неё температура под сорок.
Черт, я даже и не подумал об этом. Мама права — я идиот. Уехал сразу, оставив девчонку одну. Да и в больнице при выписке ничего не разузнал. Серьёзный взрослый мужик никогда так не поступит. Одно только оправдывало — все, что касалось Эвелины, напрочь сносило мне мозги.
Мама начала распаковывать сумки. На свет показались какие-то упаковки лекарств, склянки.
— И ещё я купила ингредиенты для супа, Никит. Сам сваришь. Мне надо ехать.
— Ты чего? Откуда я знаю, как супы варить? Да и вообще...
Возмущённый взгляд матери прервал мою тираду.
— Девочке надо набираться сил. А у меня бизнес, и нет времени на твоих, так называемых, клиенток. В конце концов, ты ее притащил сюда, ты и заботься о ней. И да, вот ещё... — маман покопалась в одном из пакетов, и моему взору явилась упаковка презервативов.
— Ну это уж слишком!
— Не слишком, Никита. Я не хочу, чтобы мой сын полжизни выплачивал алименты.
По-видимому, по моим раздувающимся ноздрям матушка поняла, что я готов взорваться. Она подхватила свою дамскую сумочку и направилась к выходу. Уже стоя в дверях, сказала:
— Положи курицу в кастрюлю. Вари часа два. Соль по вкусу. Лук, морковь, — мама пожала плечами. — Ничего сложного, сына.
Она послала воздушный поцелуй и исчезла за дверью, оставив меня в растерянности стоять посередине комнаты.
— Конечно, клиентка, — пробормотал я. — Кто же ещё...
Мой взгляд остановился на коробке с презервативами, лежавшей на столе.
Твою ж за ногу, почесав затылок, я понёс продукты на кухню.
