— Я всегда прав, Лёва, — язвит, задевая меня. В этом весь Эдуард Вольный. — Жду тебя сегодня в своем пристанище, — и только собираюсь возразить, он отключается.
Уставился в экран мобильного, в телефонной книге в «недавних вызовах» вижу номер телефона Калашниковой. Палец на миг дрогнул напротив цифр ее номера, но я жму на иконку «сообщения».
«Ева… Прости».
Может, Вольный прав, пора поговорить с глазу на глаз, и решить, что нам делать дальше. Я не смогу держать дистанцию, зная, что Калашникова тоже ко мне не равнодушна, иначе бы не стала сегодня задерживаться утром в моем доме. Посмотрев снова в окно, я лихорадочно взлохматил свои волосы, зачесывая назад. Потом вновь возвращаюсь к тексту, который напечатал в мобильнике для Евы. Замер на миг, раздумывая, отправить сообщение или нет?
Глава 10
Ева Калашникова.
Мне было хреново. Так я давно себя не чувствовала, будто осколки меня разлетелись в разные стороны, дребезжа по полу израненной душой. Уезжая от Александрова, я едва сдерживала свои слезы. От обиды? От злости на то, что вот такая у него жизнь — всегда под прицелом папарацци? Почему я вообще так вспылила и ушла, не поговорив на эту тему. Столько вопросов, а ответов ни одного. И Лев меня не остановил, а стало быть, сам понял, что мы совершили серьезную ошибку. Однажды, я смогла устоять перед ним, а сейчас… Что сейчас изменилось спустя несколько лет? Ветров? Ох, черт, кстати о нем… Эта сволочь до сих пор молчит, хотя я прекрасно знаю, что его способ мной манипулировать постепенно канет в лету. Словно с меня слетели розовые очки по отношению к Кириллу, хотя все еще сердце ныло. Но… Я изменила ему. Это факт. И я обязана ему об этом сказать, чтобы не было недомолвок.
Водитель такси то и дело поглядывал на меня в зеркало заднего вида. А я просто уводила глаза в сторону, а потом и вовсе уставилась в окошко, наблюдая за городской суетой. Сегодня тяжелый день: как бы то ни было, но я должна вытащить Александрова из того болота, в которое его так лихо засасывало. И это моя работа. Ни единого проигрыша — в этом вся я, Ева Калашникова. Вот только на личном терплю бесконечные проигрыши, метаясь между влечением к Ветрову и притяжению к Александрову. Хотя уход Кирилла без объяснения меня немного поразил. Теплый ветерок просачивался сквозь приоткрытые окна машины, тем самым слегка трепал мои распущенные волосы. Я сражалась с ними, посмеиваясь, будто ненормальная, а потом плотину прорвало, и я расплакалась. Утыкаясь в ладони, я тихо всхлипывала, сразу вытирая со щек слезы. Нет-нет, не должна, я ведь сильная. Фыркнула, когда мы снова остановились в очередной пробке перед светофором. В животе предательски заурчало, ведь я даже не успела позавтракать. А водитель снова покосился на меня, только лишь раздражая.
— В чем дело? — все, точка кипения дошла до края. Мужчина замотал головой, и крепко впился пальцами в ободок руля. Я снова повернулась к окошку, ощущая на губах высохшую соль. А потом в мыслях закрались воспоминания о поцелуях Льва. Так меня никто не целовал. Я чувствовала, что он нуждался во мне, как в кислороде, оттого и создавался особенный купол, связующий наше притяжение. Глубоко вобрав ртом воздух, постаралась сосредоточиться на предстоящей работе, ведь сегодня я хочу инкогнито заявиться в клуб к Вольному Эдуарду — другу Льва. Знаю, что его тематический клуб не имеет никакого отношения к делу, но почему-то уверена, что на многие вопросы получу ответы. Хотя, о каких я вопросах, разве что некоторых личных. — Остановите здесь машину, — не вытерпев очередного светофора и затора, я попросила водителя припарковаться. До здания адвокатской конторы идти пятьсот метров. Поэтому нет смысла торчать пятнадцать минут в медленном потоке, когда я за десять дойду спокойным шагом и приду в себя.
Таксист цыкнул, снова глядя в зеркало заднего вида, а я лишь проигнорировала его выходку. Затем протянула купюры в несколько сотен рублей, и со спокойной душой приготовилась выйти. Машина плавно перестроилась к обочине, не взирая на возмущения других автомобилистов и их свирепых сигналов с правой стороны. Наконец, я оказалась на улице, на воздухе, пропитанным запахом жженого асфальта на дороге от шин машин и их выхлопных газов. Поморщившись, скорее рванула подальше от проезжей части, сливаясь с толпой других горожан, спешащих по своим делам.
Дойдя до фирмы, отметила, что автомобиль Ветрова припаркован на привычном месте. В груди предатески что-то кольнуло, но я не стала придавать этому значения. Быстро поднимаясь по широким ступенькам, я вошла, ощутив холодный поток воздуха от кондиционера. Несколько пар глаз моих коллег уставились на меня, кивая в знак приветствия.
— Ты сегодня рано, — заметил мой секретарь, сидевший прямо напротив кабинета.
— Миша, — укоризненно на него кошусь, проходя мимо, затем возвращаюсь к рабочим моментам: — Подготовь для меня сегодня несколько копий документов по Александрову. Заведи дело, и присвой номер. Я хочу, чтобы к сетевой папке имел доступ только ты и я.
— А Кирилл Родионович? — буднично привычным тоном переспросил он, совершенно не зная о нашем расставании.
— Я, что, не понятно тебе только что озвучила свой план действий? — подозрительно тихо задаю вопрос, наблюдая за парнем, как тот побледнел, привстав со стула.
— Ева Васильевна, — потупился он, но я отмахнулась от Миши, зная, что он не виноват в моем отвратительном настроении.
— Просто выполни все, как я сказала. Я не хочу, чтобы посторонние имели к папке доступ. Это мое дело. Начальство свыше поставлю перед фактом.
Миша рассмеялся над прозвучавшей фразой, ведь частично начальством была и я. Поняв, как это слышалось со стороны, я, наконец, искренне рассмеялась вместе со своим секретарем. А потом на глаза попалась утренняя газетенка, и стоило мне приблизиться к столу стажера, тот мигом смахнул ее, перехватывая. Я долго гипнотизировала его, чтобы он отдал мне свежую прессу сегодняшнего дня, на что Миша косвенно делал вид, будто меня нет перед ним.
— Миша, — угрожающие предупреждаю, протягивая ладонь.
— Ева, — вздыхает он.
— О! Звезда явилась раньше времени! — язвит Светлана, появляясь из ниоткуда. Я сначала хотела было ей ответить, но потом, выдернув из рук Миши газету, прошла мимо Ринны, и захлопнула дверь в свой кабинет прямо перед ее носом.
Прислонившись к гладкому дереву, оперлась затылком и закрыла глаза. Сердце стучало в ушах, звеня шумом. Низ живота по-прежнему изнывал от секса со Львом. Он был неугомонен эту ночь. Чувствовала, что ему нужно было гораздо больше, и я бы дала это большее, не будь в моей груди теперь бреши из-за папарацци. Престиж и лицо серьезного адвоката Москвы — все для меня. Это моя жизнь, которую я строила, опираясь лишь на свои силы. Столько всего стоит на кону, и, если я допущу хоть малейшую оплошность, мне потом припомнят. В руках шелестит газета, на которой, я подозреваю, уже пестрит очередная статья об Александрове. Так и есть. Развернув ее, на главной странице были он и я, широкое фото, практически во всю колонку. И заголовок «Банкир и Адвокат. Новая история охмурения Александровым своего защитника». Ох… простонала я, скрываясь за ладонью. Я провела ею по лицу, будто могла стереть сегодняшний день… и вчерашний. А потом поняла, нет — вчера было волшебно и так желанно. Я сама кинулась в объятия Льву. Поэтому вина Льва не оправдана, я тоже поступила опрометчиво. Совершенно не подумав, повелась на свои эмоции, от которых старалась бежать столько лет. Ох, Лев… что ты делаешь со мной, сукин сын… Ухмыльнувшись, я отошла от двери. Хватит рефлексировать, пора браться за дело и найти того, кто так жаден до свободы Льва.
