– Да что ты говоришь! – я кокетливо перекинула свой жёлтый шёлковый шарфик на другое плечо. – Какая неслыханная честь для меня! За мыслями о прекрасной Ковалёвой тебе не удалось и глаза сомкнуть?
– Не ёрничай, Шурка, тебе не идёт.
– А так? – я закрыла жёлтой тканью пол-лица, оставив торчать только свои глаза, которыми тут же поморгала хорошенько. – Так идёт?
– Тьфу, женщины, ну что с вами говорить! – хмыкнул Митька и достал из кармана пачку сигарет. Мы вошли в наш двор. – Лучше посмолю немного. Ты постоишь со мной, Ковалёва?
– Только недолго, Мить, – я закрыла за собой калитку.
До начала рабочего дня оставалось ещё минут пятнадцать, вполне можно позволить себе немного расслабиться.
– Интересно, что тут было раньше? – Митька прислонился спиной к каменному постаменту и щёлкнул зажигалкой. – Если исходить из общей архитектурной концепции дома, здесь должны были стоять какие-нибудь львы. Грозные стражи замка.
– Ты угадал, – я взобралась на соседний пьедестал. – Именно львы тут и стояли. Точнее, сидели. Или лежали. Марь Семённа сказала, что их увезли куда-то после смерти Лебедева – архитектора и первого хозяина этого дома, и с тех пор никто об их судьбе не знает. Я думаю, уже никогда и не узнает.
– Жаль, – Митька затянулся. – С ними домик был бы живее.
– Да, – вздохнула я. – Но где их теперь найдёшь…
– В этой жизни возможно всё, Ковалёва! – глубокомысленно изрёк Шапкин, пустив колечко дыма вверх. – Было бы желание.
– У меня оно есть, но что это меняет? – я погладила рукой шершавый камень, подумав про себя, что и правда хотела бы вернуть Дому его потерянных обитателей, но как это сделать?
– Это меняет всё! – Митька посмотрел мне в глаза. – Если желание искреннее и сильное, конечно!
– Слушай, Шапкин, а ведь это мысль! – я загорелась. – Мы ведь на самом деле можем попробовать! Между прочим, у нас и фотки старые имеются, на которых эти самые зверюшки ещё сидят на своих местах. Я вчера среди фотографий Вольского что-то такое видела вроде бы.
– Вот видишь! – Митькин указательный палец взметнулся вверх. – Процесс уже пошёл! А у меня, к слову сказать, полно всяких коробок с моими старыми снимками, на которых запечатлён чуть ли не каждый двор нашего Арбузова. Я в юности увлекался пленэрными съёмками, если помнишь. Могу в них покопаться.
– Покопайся, Митька! – обрадовалась я. – Может быть, и наших львов найдёшь!
– А ещё, как вариант, их в своё время могли на реставрацию забрать, – Митька задумчиво поковырял носком землю. – А вернуть не смогли, потому что, например, революция грянула, и кому теперь на фиг нужны какие-то мраморные кошки? Когда вообще это было, Сань? Когда твой Лебедев помер?
– Не знаю, Мить, – я почесала голову. – Вроде в начале двадцатого века, а может быть, раньше… Нужно в городских архивах посмотреть. У меня один знакомый есть, который к этим самым архивам имеет отношение.
– Какой знакомый? – встрепенулся Митька. – Неженатый?
– Неженатый, Мить, – вдохновенно сказала я. – Очень достойный мужчина. Вдовец.
– Что ты говоришь, – сузил глаза Шапкин. – Как славно всё складывается…
– И я ему всегда нравилась, – продолжала я. – Он меня Сашурочкой называл.
– Сашурочка, – повторил Митька сквозь зубы. – Какая банальная пошлость!
– Ну не скажи, – запротестовала я. – Из уст восьмидесятилетнего мужчины это звучит вовсе не банально.
– Так ему восемьдесят лет? – воскликнул Митька. – Ну, Ковалёва, ты и особа!
– Да, я особая особа! – гордо произнесла я. – Самая особенная из всех особ!
– Са-а-аша-а-а, а я всю ночь о тебе думала! – с этим криком во двор ворвалась Софка.
Глаза её горели сумасшедшим огнём.
– И ты тоже глаз не сомкнула? – пошутила я. – Какой успех у меня сегодня!
– Ладно, я пойду работать, – Митька выбросил окурок в мусорку, – а вы тут разбирайтесь, кто о ком думал и зачем. Санёк, потом договорим, за обедом, ага?
– Сегодня обедом угощаю Сашу я! – вскинула на меня фанатично горящие глаза Софка.
– Да? – Митька подозрительным взглядом обвёл девчонку.
Представляю, что он мог подумать, видя перед собой коротко остриженную ярко-оранжевую голову, узкий пиджачок с выглядывающей из-под него мужской рубашкой, брюки в полосочку и лакированные штиблеты. Наша дизайнерша обладала удивительным чувством стиля.
– Да! – выпалила Софа, не отрывая от меня заворожённого взгляда.
– Тогда мне ничего не остаётся, как пригласить подругу детства на ужин! – произнёс Митя и с вызовом уставился на Софию.
– Я не поняла, ты кого приглашаешь, Шапкин? – усмехнулась я.
– Тебя, Ковалёва! – Митька по-прежнему смотрел на рыжее чудо.
Я прыснула.
– Иди уж, работай, кавалер, – подтолкнула я его к двери. – Потом о еде поговорим! Собственник…
– Саш, – округлила и без того широко раскрытые глаза София, когда мы с ней остались одни, – всё сбылось, представляешь? Всё, как ты говорила!
Она уселась со мной рядышком, оглянулась по сторонам и зашептала ещё жарче.
– Я, когда в клубешник завалилась, первым делом наткнулась на Славика. Ты была права, именно так его и зовут… А Ричи – ну, это мой бойфренд, теперь уже бывший, – он, оказывается, торчок, прикинь?
– Кто? – не поняла я.
– Ну, наркоша, – понизила голос Софка. – А я, дура, Светке не верила, когда она мне эту мулю в уши втюхивала! А оказалось-то, что и не муля вовсе, а полный трындец! И вчера Ричи меня хотел накормить этой дрянью…
– Да ты что! – сердце моё забилось сильнее.
– Зуб даю! – вскричала София, но тут же сбавила тон. – А Славик, оказывается, давно меня хотел предупредить, чтобы я с Ричи не связывалась, но я, честно говоря, кроме Ричи больше никого не замечала. Короче, вчера, когда он попытался сунуть мне эту заразу, Славка его и накрыл.
Я почему-то тут же представила, как барабанщик Слава накрыл чернобрового хлыща алюминиевым тазиком, свирепо вращая при этом глазами, и помотала головой. Ну и фантазии у вас, мадемуазель Ковалёва!
– Ты знаешь, Саш, – продолжала тем временем Софа, – в одну секунду мой Ричи из заморского принца превратился в жалкого нищего! Как я раньше не замечала, что он просто трус и подлец?
– Ты просто не хотела этого видеть, – пожала плечами я.
– Да, наверное, – задумчиво протянула она. – А знаешь, что самое главное я хотела тебе сказать, Саш?
– Что? – улыбнулась я. – Вы со Славиком всю ночь гуляли по набережной?
– А откуда ты знаешь? О-о-о, ну конечно же, что за глупый вопрос! – охнула Софка. – Он такой классный, ты даже не представляешь!
