– Он не нашел меня, Дикарь! – откуда-то сзади послышался дрожащий голос Киры.
– Отлично. Слышишь, верзила? Выходи с поднятыми руками. Тем более что я тебя вижу.
– Гонишь, чувак, – раздался приглушенный голос. – Не можешь ты меня видеть. Иди лучше ко мне. Поговорим. Как мужик с мужиком.
– Не вижу, говоришь? Считаю до трех и потом прострелю тебе ногу. Будете выть на два голоса. Раз.
Начатый отчет буквально вытолкнул громилу из укрытия.
– Эй-эй-эй, чувак, не стреляй! Я выхожу!
– Добро.
От завала отделилась огромная тень. Громила медленно двинулся вперед, задрав руки. В то же время, пользуясь тем, что внимание Дикаря переключилось, главарь, не прекращая завывания, пополз обратно к своему пистолету, по-прежнему лежащему на полу. Он почти коснулся ствола, когда Дикарь срубил его надежды на корню. Раздался выстрел. Пуля накрыла руку бандита, раздробив кисть.
– Стоять! – крикнул дайвер пригнувшемуся было гиганту.
– Не стреляй! Я иду! – надрывно взвыл тот.
– Не дергайся, стой смирно, – обнадежил его Дикарь. – Эта пуля не твоя.
– Слава-те… Ты кремень, мужик, – облегченно вздохнул Громила, выпрямляясь в полный рост.
– А вот эта – твоя, – негромко добавил Дикарь, нажимая на спусковой крючок.
Ствол в его руке дернулся, посылая смертоносную пулю в большой, с залысинами лоб. Гигант споткнулся, словно наткнувшись на невидимую преграду. Взмахнув ручищами, он рухнул на колени, потом упал лицом вниз.
– Кира? – спросил Дикарь, выбираясь из завала.
– Я в порядке, – отозвалась девушка. – Лихо ты. И одного, и второго… Прям не ожидала.
Дайвер ее не слушал. По пути подобрав старенький ТТ, он присел перед щуплым. Закатив глаза, тот стонал от боли, переваливаясь с боку на бок и прижимая к груди окровавленную руку. Дикарь обыскал его. На свет, выуженные из карманов, полетели нож и пара снаряженных обойм к пистолету.
– Тебе подарок, Кира, – сказал дайвер и вздернул взвывшего от боли главаря.
– Спасибо, – голос девушки раздался совсем рядом. – Людоеды… ненавижу…
– Суки… суки, – хрипел Боб, – вы покойники. Мои люди вас найдут. Из-под земли достанут. У них оружие… калаши. Мало не покажется. А девчонку вообще…
– Калаши, это хорошо, – веско бросил дайвер. – Кира, достань из рюкзака веревку. Отрежь чуть больше метра.
Через пару минут главарь, вздернутый за шиворот, утвердился на ногах. Дикарь, особо не церемонясь, стянул ему руки за спиной. Боб взвыл так, что у Киры заложило уши.
– Пойдем, – сказал Дикарь, припечатав щуплого пинком пониже спины, – покажешь, где твои люди. И калаши.
– Разбежался. – Но наперекор слову, от толчка, придавшего ускорение, главарь сделал по инерции несколько шагов, припадая на раненую ногу.
Дикарь повернулся к девушке.
– Кира, опробуй оружие. Прижми ствол к локтю этого недомерка и выстрели. Только не промахнись. Если пуля угодит в печень, долго он идти не сможет…
– Нет! Нет! Я понял! Не стреляй! – Боб шумно и тяжело задышал. – Я херню спорол. Нет у меня людей… Только не стреляй! Очканул реально. Это так… Так…
– Веди тогда. В логово.
– И калашей нет… туфта это все…
– Веди. Разберемся. Если через десять минут не дойдем – дальше ползти будешь – я прострелю тебе вторую ногу.
– Я поведу, поведу! Я все понял. Не убивай! Все-все-все бери… Там лекарства, обоймы еще. Я покажу.
Боб, приволакивая раненую ногу и подвывая при каждом шаге, свернул в боковой коридор и двинулся вперед. Пока не получил весьма ощутимый тычок в спину.
– Пасть закрой, – приказал Дикарь. – Будет засада – ты первый получишь пулю.
– Не убивай… Все сделаю, как ты скажешь. Нет там никого. У меня мало людей… было.
Они шли недолго. Луч фонаря, который держал Дикарь, прыгал, перебираясь через груды сваленной в кучу мебели. Пахло гнилью, тошнотворным запахом разлагающейся плоти. И с каждым пройденным метром смрад усиливался. Когда впереди забрезжил мерцающий свет, Дикарь обернулся и поставил у ног девушки рюкзак.
– Останься здесь, – тоном, не терпящим возражений, сказал он. – Услышишь выстрелы – беги назад, в зал. Поняла?
Девушка кивнула, устремив на него жалобный взгляд. Наверняка, она и проводила его таким же взглядом, полным разочарования. Словно он обещал ей подарить долгую и счастливую жизнь, но обещания не сдержал. Вот о чем думал Дикарь, двигаясь следом за главарем. Фонарь погас. Света оказалось достаточно, чтобы видеть все, что попадалось в поле зрения.
– На месте, пришли, – задыхаясь, сказал Боб, вступая в круг света. По его лицу катился пот. – Видишь, никого нет… Не убивай, прошу…
В большом помещении без окон, мало чем отличающимся от логова какого-нибудь зверя, тлели свечи. На полу, среди сваленной в кучу одежды и обломков мебели, чернел самодельный очаг – большой круг, выложенный камнями. Над ним в потолке темнела дыра с покрытыми копотью краями. Но не это заставило Дикаря тяжело перевести дух. В глубине помещения, в комнате, перекрытой решеткой, лежали люди. Дикарь ткнул главаря пониже лопаток, заставив пройти дальше, мимо человеческих черепов на глиняных подставках, в которые были вставлены оплывающие свечи.
– Парень, – быстро зашептал Боб, подходя ближе к клетке с людьми. – Голодные же вы… Если хочешь, я приготовлю. Жрать-то что-то надо. А эти… Только надо первый раз себя перебороть. А дальше… Вкусно. Увидишь, я…
– Заткнись, – прорычал Дикарь.
К горлу подступала тошнота. Он не хотел видеть деталей. Но стоило ему моргнуть, как на сетчатке отпечатались страшные подробности. Люди зашевелились – плотная масса, погрязшая в нечистотах, изнуренная, в лохмотьях, низведенная до животного состояния. Невозможно было определить – где женщины, где мужчины. В тусклых ввалившихся глазах, втянутых в череп, застыл страх. Он жил там, пустив как спрут щупальца в мозг, не оставив места для остальных мыслей и чувств. Люди ползли вглубь комнаты, передвигались, с ужасом наблюдая за двумя людьми, стоящими у клетки.
– Парень, я все для тебя сделаю… Все! Что хочешь! Только не убивай, – бубнил главарь.
Дикарь его не слушал. Он поднял пистолет, направив ствол в сторону навесного замка.
– Отойдите дальше, – приказал он, и не надеясь на то, что его услышат и поймут. Но люди послушно подались назад.
– Что ты делаешь? У меня есть ключ, ключ возьми, парень, – полузадушенный вскрик перекрыл звук выстрела.
Не давая людоеду опомниться, Дикарь распахнул дверцу и втолкнул туда щуплое, упирающееся тело.
– Нет!!! – главарь крикнул так, что заложило уши.
Напрасно Дикарь думал, что страх давно превратил людей в животных. В головах осталось место еще для одного чувства – чувства мести. Живая грязная волна вскипела, добираясь до тела мучителя. Десятки худых рук вцепились в извивающееся тело, подминая его под себя, калеча и давя.
