* * *
… этого человека он знал, видел пару раз возле Магды. Чуть располневший горожанин в длинных чёрных одеждах, темноволосый, но светлоглазый… он отвесил поклон, слишком небрежный для простолюдина, который встречается с коннетаблем Тафелона… барон встретил его взгляд. В глазах горожанина светился ум и мрачная непреклонная воля. Следом за ним зашёл отец Сергиус и осенил барона священным знаком.
— Это магистр Лонгин, — представил легат.
— Магистр-счетовод, — криво ухмыльнулся горожанин.
Барон цур Фирмин кивнул. Он что-то слышал об этом человеке — если, конечно, это был тот самый магистр-счетовод, личность почти легендарная. Его приглашали к себе городские гильдии по всему Тафелону, когда приходила пора платить налоги или когда возникало подозрение, что кто-то ворует, да мало ли других причин?.. И не было такого обманщика, такого хитреца, которого он не мог бы выявить, если только брался колдовать с цифрами и документами. Магистром он был настоящим, получил это звание когда-то в раногском университете, а магистром-счетоводом его прозвали за впечатляющее искусство. Многие люди молились на его исключительный дар, но многие и проклинали.
— Да-да, — ответил горожанин мыслям барона. — Это я сам собственной персоной. Отец Сергиус заверил меня, что мы должны поговорить — и вот я здесь.
— Вы хотите проверить счета Фирмина? — уточнил барон, обращаясь к легату.
— А что, это мысль! — оживился Лонгин, не давая ответить легату. — Я мог бы предложить…
Он оглядел небогатое убранство таблиния и закончил:
— …за умеренную плату. Не только здесь, но и по всем баронствам. То, что я видел в Братстве Помощи…
— Не сейчас, — мягко произнёс отец Сергиус. Барон цур Фирмин молча ждал, пока этот странный человек скажет, с чем он явился. Не похоже, чтобы он хотел просить милости, хотя… кто знает?..
— Ах, да! — спохватился магистр. — Ваша милость, я хотел бы обратиться к вам с просьбой…
Всё-таки милости. Как скучно.
— Я тебя слушаю, — заверил барон. — Чего ты желаешь?
— Правосудия, — отозвался Лонгин.
— Обратись в суд своего города, — посоветовал цур Фирмин. — Или тебя обидел один из баронов?
— Нет, ваша милость, — с вкрадчивостью, тем более неприятной, что она была явно не свойственна этому человеку, ответил горожанин. — Но вы поймёте, что выслушать меня должны именно вы.
— Должен?
— Если вы желаете что-то узнать о своей… э-э-э… я имею в виду ведьму Магду, то, полагаю, вам лучше меня выслушать.
На лице барона не дрогнул ни один мускул.
— Что тебе известно?
— Правосудие, ваша милость, — напомнил горожанин. — Я прошу, чтобы вы дали слово выслушать меня беспристрастно, даже если в разговоре будут затронуты близкие вам люди — но не только в этом случае.
— Хорошо, — кивнул барон. — Я обещаю тебе правосудие. Ты хочешь рассказать о преступлении или тебя кто-то притесняет?
— Я хочу рассказать о преступлениях, — кивнул горожанин. — И начать я хочу со смерти рыцаря Арне, сына графа цур Вилтина.
— Ты знаешь, кто его убил? — против воли заинтересовался барон.
— Да, — кивнул Лонгин. — Моя жена.
Он немного помолчал, с кривой улыбкой глядя на удивлённое лицо барона.
— Поэтому я и прошу вас о правосудии, ваша милость, — объяснил он. — Моя жена — белая волшебница и не думала повредить бедному юноше. Она использовала против него свою магию, которая поражает только проклятых… Нет закона, который запрещал бы убить оборотня.
— Оборотня?!
— Юный Арне был смертельно ранен семь лет назад, — пояснил горожанин. — Чтобы залечить его раны, ведьма Магда сделала его оборотнем. Недавно несчастный рыцарь попал под действие белой магии моей жены. Она, к сожалению, не знала, что, снимая с юноши проклятье, заставит раны открыться.
— Кто-нибудь может это подтвердить? — нахмурился барон.
— Ведьма Магда, — отозвался горожанин, всё ещё криво ухмыляясь. Его можно было понять: Магда пропала и где искать её — неизвестно. — Полагаю, кто-нибудь в ваших краях… знахарь, скорее всего. И, разумеется, о ране всё известно вашему шателену. Вы ведь знали… о его второй шкуре?
Отвечать на эту шпильку барон не стал.
— Твоя жена не должна покидать пределов страны, — сказал он сухо. — Ты прав, нет закона, который бы осуждал её действия… если они таковы, как ты описываешь. Но граф цур Вилтин…
— Я потому и прошу вашего правосудия, — отозвался Лонгин. — И, кроме того…
Он нервным движением потёр руки и переглянулся с отцом Сергиусом. Тот ободряюще кивнул.
— Видите ли, ваша милость… — заново начал горожанин. — Правосудие не может быть чем-то, что обещано в запертой комнате в обмен на сведения, которые вам так нужны… правосудие должно работать всегда, кто бы его не вершил.
— Не понимаю, к чему ты клонишь! — прервал его барон.
— Магистр Лонгин хочет предложить вам кодекс, которому должны будут подчиняться волшебники и ведьмы, — объяснил отец Сергиус. — Кодекс законов, который будет регулировать отношения между людьми, которые…
— Неодарённые, — вставил Лонгин.
— Между неодарёнными и волшебниками.
— Если этот кодекс будет принят в Тафелоне, — вкрадчиво произнёс Лонгин, — применение магии будет караться, если приносит вред, и награждаться, если приносит пользу, и оборотень будет так же защищён законом, как и любой другой… рыцарь.
— Я подумаю, — пообещал барон. Мысль была… интересная. Но что-то не давало барону покоя. Имя… ситуация… он недавно приехал и ещё не вник во все дела даже в своих владениях, не говоря уже обо всей стране.
— Видите ли, — снова потёр руки горожанин, — я хотел бы… придать законный статус Серой пустоши, интересы которой я имею честь представлять. Дело в том, что с недавнего времени эти земли принадлежат мне.
— По какому праву? — нахмурился барон.
— По праву сильного, — слегка развёл руками горожанин, — по тому же, по какому ваш зять занял Дитлин. Видите ли, ваша милость, я победил волшебников Чёрной башни и теперь она моя.
— Я разговаривал с магистром Лонгином после его победы, — вмешался отец Сергиус, — и убедил его взвалить на себя это бремя.
От барона не укрылось, что волшебник поморщился. Видно, бремя оказалось тяжеловато.
— Братство Помощи ссудило магистра деньгами, — продолжил пояснения легат, — и это позволило остановить грабежи, которыми славилась Пустошь. Теперь мы надеемся проложить дорогу с юга, с перевала за Сюдосом, на север, а также есть кое-какие мысли о дороге с запада на восток. Сейчас, когда волшебники согласились оказывать путникам всяческую поддержку…
— Но за Пустошью земли оборотней, — нахмурился барон.
