обожания.
— Ладно, — Кеторин взмахнула рукой, словно отмахиваясь от предыдущей темы. — Я хотела поговорить не об этом. Мне нужно, чтобы ты сплела для меня ещё одно заклятие поиска, кроме того, что сплетёшь для Марты.
Не просьба. И не приказ. Просто признание нужды. И то, каким именно голосом была озвучена эта нужда, заставило Джилс задержать дыхание. Кеторин не давила на неё, как Джослин, не взывала к чему-то глубинному. Кеторин просто говорила.
— Взамен я дам тебе защиту. Тебе и твоему… хм… принцу.
Джилс захотелось возмутиться. Почему они все называли Элиота её принцем? Но Кеторин не дала ей такой возможности, продолжив говорить:
— Есть лишь два места, где маленькая королева сможет жить спокойно. И Шарпа — одно из них. Под защитой ковена ты будешь в безопасности.
— Пленницей, — выдохнула Джилс. Пленённая королева — разве не об этом она думала? Королева-марионетка, переходящая из рук в руки — незавидная участь, как ни посмотри.
Кеторин покачала головой.
— Рычагом давления. Я более чем уверена, что Старейшины попытаются использовать тебя для давления на город Кровавых Вод.
Джилс шмыгнула носом, стараясь прогнать слёзы обиды.
— Им нужна не я, а корона. Я не смогу давить на ведьм, которые отказались от меня. Им не нужна такая королева, как я.
Кеторин фыркнула.
— Конечно, не нужна. Слабый всегда подчиняется сильному. Но в глазах Демьяны сильная она, а не ты. И, чтобы город Кровавых Вод подчинился тебе, в твоих руках должна быть такая сила, такая мощь… Ты должна одним лишь взглядом вселять в них трепет! Вселять ужас! Для кровавых ведьм плачущая королева — не королева вовсе.
Джилс содрогнулась. Ломать чужую волю? Подчинять людей себе? Запугивать их? Джилс не могла себе даже представить подобного. Всё, чего она когда-либо хотела, это спокойной жизни рядом с таким мужчиной как Элиот: добрым и заботливым.
— Вижу, подобный вариант тебе не по душе, — заметила Кеторин, и Джилс коротко кивнула. — Тогда я предлагаю тебе другой. Я дам тебе приют и дам тебе защиту. Место, где никто и никогда не найдёт тебя, а взамен прошу найти мою сестру.
— Ты предлагаешь так много, а взамен требуешь очень мало. Почему?
На губах Кеторин заиграла улыбка — такая яркая, что даже солнце рядом с ней меркло бы.
— Потому что могу.
— Они не перестанут меня искать. Демьяне нужна корона, — Джилс покачала головой. Она уже почти не верила, что в этом мире есть хоть одно место, где она могла бы быть свободной. Не только от ведьм, но и от короны.
— Я подумаю, что можно с этим сделать, — ответила Кеторин и села на диван. — Не в обиду тебе будет сказано, но я не люблю иметь дело с кровавыми ведьмами. Жестокость у них в крови. Причём чрезмерная.
— Я не в обиде, — Джилс постаралась улыбнуться.
Джилс не сомневалась в том, что Кеторин не гребёт их под одну гребёнку, но о людях чаще всего судят по их лидеру. И бабушка Джилс никогда не была образцом добродетели. Образцом жестокости? Да, конечно. Но помимо жестокости в бабушке были и другие качества: она была хорошим политиком и хорошим стратегом, пока Болезнь не подточила её. В годы её главенства все конфликты между городом Кровавых Вод и Шарпой нивелировались. Теперь же, когда место у руля заняла Демьяна, оставалось только гадать, сколько времени пройдёт, прежде чем холодное перемирие перерастёт в открытое противостояние.
— Мне ведь не позволят спрятаться? Не уберут с доски, как ненужную фигуру? Ты говоришь, что можешь меня спрятать, и я хочу тебе верить. Действительно хочу, — Джилс закусила губу, чтобы сдержать слёзы. — Но я не верю, что это возможно. По моему следу идут охотники, и кровавые явно не захотят от меня отступиться. Поэтому я спрашиваю, где ты хочешь меня спрятать? Что это за место такое?
— Шарпа, — Кеторин пожала плечами, мол, о чём ещё можно было думать.
Джилс моргнула, окончательно запутавшись в паутине, которую пыталась сплести Кеторин.
— Я не понимаю. Ты говорила, что там Старейшины попытаются меня использовать, чтобы повлиять на Демьяну.
— Попытаются, — кивнула Кеторин.
— И сделают меня пленницей междумирья.
— Непременно.
— Тогда я что-то не улавливаю сути. Почему ты предлагаешь мне прятаться в Шарпе?
— Потому что, когда я стану главой ковена, Шарпа станет для тебя самым безопасным местом. Тихой гаванью с карт-бланшем на вход и выход. Старейшины никогда не пойдут против своей главы признав её.
— Но госпожа Клементина… — начала протестовать Джилс, но Кеторин перебила её:
— Клем — Глава лишь на словах, и я убедилась в этом, когда последний раз была в Шарпе. Ковеном управляют Старейшины, одна из которых вскоре отойдёт от дел на длительный промежуток времени, — встретившись с полным непонимания взглядом Джилс, Кеторин пояснила. — Она беременна. А я слишком хорошо её знаю, и с уверенностью могу предположить, что не пройдёт и месяца, как она возьмёт отвод и полностью растворится в ребёнке. Поэтому ситуация складывается следующая: освобождающееся место Старейшины и пустующее место Главы. Всё, что мне нужно, — убедить Клем отступиться от места Главы в мою пользу.
— И стать Старейшиной, — дополнила Джилс, которая начала понимать ход мыслей Кеторин.
— Именно. А для этого нужно её найти.
— А для этого тебе нужна я… И ты согласна обеспечить мне полную защиту, если я помогу?
Кеторин кивнула.
— А Элиот?
— Что «Элиот»?
— На него твоё предложение распространяется?
— Не вижу ничего зазорного в том, чтобы королева привела своего протеже в Шарпу.
— А если он не захочет там оставаться? — выдохнула Джилс, покосившись на спящего и вымотанного донельзя мужчину.
— Сомневаюсь, что не захочет, — хмыкнула Кеторин. — Но при таком раскладе я обвешу его защитами, как ёлку на Рождество, и отправлю в мир.
— С возможностью вернуться, когда он пожелает, — потребовала Джилс.
Кеторин закатила глаза и нехотя ответила:
— Хорошо.
— Тогда по рукам, — ответила Джилс, ощутив под ногами твёрдую почву.
Возможно, план Кеторин и не был идеальным. В нём было слишком много «если» и слишком много того, что могло пойти не так: Старейшина могла не уйти на покой, госпожа Клементина могла не отказаться от места Главы, другие Старейшины могли выступить против Кеторин.
Но даже самый шаткий план лучше, чем его отсутствие. И Джилс охотно ухватилась за предоставленную возможность, даже умудрившись выторговать для себя и Элиота небольшие привилегии. Она чувствовала себя ответственной за этого мужчину, и если не ради себя, то ради него — человека, помогающего ей практически безвозмездно — она готова идти дальше.
— Мы можем включить в сделку пункт о бензине? — спохватилась Джилс.
— О
