тенадасерам понадобились люди со способностями обострения чувств? Неужто набирают новых соратников? Если так, что чем это может обернуться для Зазавесья? Дело не просто попахивало, а несло нечистым. Эпкальму казалось, что, возможно, все происки тенадасеров как-то связаны с разрушением интристай велум, а значит стоит быть вдвое настороже.
«Настороже…» — подумал Аноильтенс, как его осенило. Он в спешке нажал на миниатюрный воксикс и заговорил:
— Возвращайтесь, срочно. Кажется, командир тенадасеров где-то поблизости и нас засекли! Отступайте!
— Есть, — откликнулись сопротивленцы.
— Нам надо его схватить, — обратился Эпкальм к товарищам рядом. — Если дело не погорит, вдруг сможем вытащить из него побольше сведений. Вперёд! Только нужно ещё кое-что сделать, заскочим к реке по дороге.
— Значит тоже понял, что их разговоры про мышей — это тайный шифр, — усмехнулся Сэлд. — Если они и правда нас засекли, то надо поторопиться.
Ребята уже было сорвались с места, как Сэлд ухватил руку Эпкальма в братском рукопожатии и сверкнул в предвкушении глазами.
— Как раньше, брат. Твоя спина под прикрытием, не забывай и за моей смотреть.
Заговорщически улыбнувшись, лидер уверенно кивнул. Точно ветер, они резво выскочили из укрытия и бросились следом за удаляющимся тенадасером. Мужчина, едва заметив движение позади себя, бросился бежать, хоть и несколько неуклюже. Однако стоило ему добраться до реки, как он в один прыжок перелетел на другой берег и поспешил скрыться в зарослях. Эпкальм наспех вытянул платок с грифелем и нацарапал на поверхности небольшое послание, в надежде, что академец не позабыл об уговоре. Спрятал средь ветвей и погнался за товарищами.
Времени на раздумья не оставалось. Если тёмные приспешники находятся где-то поблизости, то сопротивлению во что бы то ни стало надо схватить лазутчика и допросить. На данный момент, Эпкальм считал это дело авторитетнее всего остального.
Однако в голове проскальзывали неприятные мысли о возможной стычке с командиром тенадасеров. Если так случится… Эпкальм переживал, что приспешники тёмного снова могут потребовать свиток и на сей раз всё не обойдётся так легко. Как разбираться с этой проблемой он пока не знал, а потому решил положиться на импровизацию.
Среди густой листвы и усеивающих большую часть пространства кустов, рассмотреть что-то оказалось сложнее, чем обычно. Свет от звёзд и луны не мог пробраться в чащу сквозь кроны и осветить её как следует. Ориентироваться Аноильтенсу помогала способность. Множество потоков расходилось в разные стороны, но отыскать тенадасера никак не удавалось.
— Одни неудачи, тебрарум подери! — прошипел себе под нос лидер и ожесточённее принялся вертеть головой, в надежде на то, что получится найти хоть кого-то.
— Я проверю там, — отозвался Сэлд и помчался в сторону.
— Тогда я туда, — Женя развернулся и помчался на поиски.
— Эпкальм, — вслед за взволнованным голосом последовало лёгкое касание плеча.
Ингет последила за удаляющимися товарищами, а после увереннее ухватилась за лидера.
— Нам нужно уходить, нас не должны найти. Итак, рискуем, нас ведь обнаружили! О чём ты думаешь?
Только она успела закончить, как Аноильтенс резко развернулся, уверенно ухватил Хактес за подбородок и притянул к себе. Он страстно впился в её губы, продолжая тем самым глушить внутри себя злость. Ингет приняла ожесточённую схватку и с чувством ответила. В своём поцелуе они вели и спор, и битву, и утоляли жажду друг другом, кою до того не проявляли. Эпкальм и сам не понимал, что вдруг ударило в голову, что он решился на такой необдуманный шаг. Однако прекращать не намеревался. Сам заметить не успел, как в поступи страсти прижал едкую напарницу к дереву, как вцепился рукой в её стройную талию и как прижал к себе сильнее, точно было ещё куда.
Невероятной силы жажда так обуяла его, вскружила голову. С каждой новой секундой он насыщался меньше и меньше, а потому не мог заставить себя прекратить. Ингет тоже не отставала, она с жаром прошлась языком по его нижней губе и запустила пальцы в волосы, подобные цвету чёрных фиалок. В одно мгновение исчезло абсолютно всё: «растворившийся» в воздухе тебрарурм и выскользнувший из рук тенадасер. Стали существовать охваченные жаром губы и воспалившаяся кожа. И пусть Эпкальму не присуща спонтанность в подобных делах, он впервые чувствовал, что поступил правильно, решив не игнорировать клокотание к груди.
Поцелуй становился только жарче, напористее и страстнее. Губы неугомонно обнимали друг друга в сумасшедшем танце и приятно пульсировали, пальцы страстно перебегали по телам, на которых одежда казалось лишней. Аноильтенс пылко притянул Хактес за бедро и понял, что это уже слишком, что надо заставить себя остановиться. Но если голова понимала, что нужно сделать, то тело отчаянно сопротивлялось. Оно желало продолжать тонуть в сумбурных ласках грубоватых пальцев.
Страсть, охватившая подобно разъярённому зверю, сталкивала сопротивленцев вместе снова и снова, точно связывая невидимыми нитями, из которых высвободиться не являлось возможным. И лишь тогда Эпкальм понял, что происходит что-то не то. Влечение показалось неестественным, точно навязанным. И пусть в груди приятно пытало, а каждая клеточка изнывала от желания, сопротивленец понял, что сам ни за что бы не набросился на Ингет, особенно в такой острой обстановке. На миссии!
И снова, понимание никак не могло остановить его от действий. Чувства продолжали распаляться, натиск губ превратился в неконтролируемую бурю, от которой в возбуждение приходила каждая его часть.
«Нужно остановиться! Остановиться обоим! Неужели это чьи-то проделки?» — Эпкальм старался найти решение, но сбившееся дыхание и мокрый поцелуй кружили голову, прикосновения сводили с ума и заставляли желать большего. Превозмогая озверевшие чувства, Аноильтенс стал глушить их, глушить так резко и так рьяно, что его в мгновение ока начала опутывать пустота. Собравшись с силами, он направил успокоительный поток к Ингет. Она постепенно присмирела, и они таки сумели отделиться друг от друга.
— Ингет, я…
Только и смог выдавить он. Распухшие и блестящие губы Хактес смотрели на него с тем же желанием, влажные от наслаждения глаза, точно затуманились, а пальцы продолжали тянуться к нему, хоть с уже меньшим напором. Перехватив запястья сопротивленки, Эпкальм со всей присущей ему осторожностью стиснул их, чтобы не причинить вреда.
— Приди в себя, Ингет! Ингет? Давай же!
Никакой реакции. Он снова начал передавать успокаивающие импульсы, пока лицо её, наконец, не прояснилось. Язвительная напарница задрожала всем существом и с ужасом посмотрела на Эпкальма, не в силах выдавить из себя ни слова. Она прижала ладонь к губам и облокотилась о ствол дерева.
— Какое невероятное представление, сопротивленец. Не думала, что внутри тебя течёт столь бурное желание к этой девчонке. Даже я на мгновение захотела вцепиться в тебя, такого ненасытного, —
