самих погибли наши товарищи, так еще исчезли две девицы, и теперь неизвестно, что с ними сталось?! — фыркнул Эмил, большой и грузный, как бурый медведь.
— Гасион — их бог, и он непогрешим, — ответил Юнес. — Все, что он говорит, не подвергается никакому сомнению.
— Раз так, — заключил Акил. — Почему бы нам не отправиться на поиски Атанаис и Ишмерай завтра же утром?
— Боюсь, это решительно невозможно, — ответил Юнес быстрее, чем кто-либо успел открыть рот.
— Отчего же? — удивился Самир.
— Господин Рин ранен, — забормотал посланник Ансаро. — К тому же, мы не ведаем, где теперь Делвар и Умрат.
— Может, дело вовсе не в этом? — процедил Акил. — А в том, что вы и ваш помощник трусы?
— Акил… — мягко произнес Цесперий.
— Господин Рин, вы забываетесь! — воскликнул Юнес, побагровев и горделиво выпрямив свою длинную тонкую шею.
— Я забываюсь?! — возмущенно прошипел Акил, чтобы не перебудить весь замок своим негодованием. — Когда последний раз вы обращались к Гасиону? Выражали ли вы ему свои соболезнования? Выразил ли он вам свои в ответ?!
— Выразил, — вместо посла ответил Эмил. — Да только не он, а господин Сур! Наш дорогой посланник сидел в углу рядышком со своим помощником!
Юнес и Натал Ансаро попытались что-то возразить, но Акил перебил:
— Ладно! То, что у нас беспомощные посланники, открыл еще Александр Сагдиард. Нам следует поскорее отыскать моих кузин и вернуться в Архей.
— Без фавнов? — удивился виконт Аим.
— Они не покинут Аргос, даже если его окружат несметные полчища этих дикарей, — сказал Акил. — Они не хотят, чтобы мы спасали их. Мы навсегда останемся для них врагами.
— Если мы вернемся хотя бы без горстки фавнов, гибель принца и всех наших товарищей будет напрасной, — тихо произнес Нидар Сур.
— А если нам не удастся вернуть барышень, — печально проговорил виконт Аим, — то и их смерть будет напрасной.
— Мы вернём их! — упрямо воскликнул Акил, почувствовав, как горло сжимает горе и ужас. — Я не понимаю, почему мы должны ждать, почему мы не можем отправиться в путь уже завтра?! Я чувствую себя превосходно!
— Вы не сможете сидеть на месте, — сказал виконт Аим. — Вы непременно пойдете с нами. Но перед этим мы должны поставить вас на ноги.
— Но я уже стою! — начал злиться Акил.
— Мы должны уберечь хотя бы одного Рианора, — ответил Нидар Сур. — Иначе я боюсь даже предположить, каковы будут последствия.
— Целый отряд не смог защитить двух несчастных девиц и принца, — тяжело вздохнул сероглазый гвардеец Самир. — Герцог доверил нам своих дочерей, а мы…
Ивен Аим грустно усмехнулся и ответил:
— Не сможет и целая армия, ибо Ишмерай Алистер до того непоседлива и своенравна, что… — он запнулся и грустно произнёс: — Славная девочка!..
После череды кошмаров про Атанаис, которую свора людей, закутанных в чёрное, приколачивали к огромному кресту во тьме глубоких пещер, Акил проснулся разбитым и измученным. Пронзенная грудь всё ещё болела, но уже меньше, и молодой человек надеялся уговорить товарищей отправиться на поиски его сестер в ближайшие часы.
«Если они не согласятся со мной, я пойду один», — упрямо думал он.
Чем больше Акил вспоминал ночной кошмар, тем больше ему казалось, что он видел и Ишмерай. В стороне от разъяренной чёрной толпы, от креста и Атанаис он видел девушку, обездвижено лежавшую на земле. Ее тенью окутывал черный саван, а длинные темные кольца волос шевелились на ветру. Он не видел лица ее, но был уверен, что это она. Ни разу она не открыла глаз и не двинулась. Он слышал, как бьется сердце Атанаис, но не слышал, как бьется сердце Ишмерай. Он не слышал ни голоса ее, ни дыхания.
На нижних этажах творилось что-то немыслимое. Фавны гудели, а на улицах слышалось пение молитвы, но молитвы эти не были печальны и скорбны, они были легки и пронизаны благословенным светом весны. К н и г о е д. н е т
Акил поднялся с кровати, наспех умылся, натянул штаны, колет поверх рубахи, превозмогая боль, сапоги и направился вниз. У входа в замок столпился, казалось, весь Аргос. Фавны возбужденно переговаривались, глаза их были широко распахнуты.
Сердце Акила заколотилось взволнованной радостью. Он, не обращая внимания на боль в груди, распихивая столпившихся фавнов, кинулся в зал. Гасион восседал на своем огромном резном кресле по правую руку от трона и хмуро выслушивал дряхлого, оборванного фавнского старика, стоявшего в окружении фавнских женщин и нескольких детей. Рядом с ним стоял рыжеволосый Умрат. Но Делвара, Атанаис и Ишмерай не было видно.
— Господин Рин! — выдохнул виконт Аим, увидев его и подобравшись к нему в немыслимой толпе взволнованных аваларцев.
— Где Атанаис и Ишмерай?! — в ужасе выдохнул Акил, не желая верить в то, что их не нашли. — Почему здесь только Умрат?
— Умрат и эти любимцы своей Атаргаты, — виконт указал на старика и оборванных женщин, три из которых были ранены, — прибыли на рассвете. Наш отряд встретил их вчера утром. Они пешком возвращались в Авалар. Их везли в одной телеге с «Шепчущейся с ветрами», как они называют Ишмерай. Но затем приехал всадник и увез ее. А на следующий день их освободили два «больших человека» — один черноволосый, чернобородый и черноглазый, другой «златовласый, как солнышко, с глазами, будто небесная лазурь».
— Марцелл и Александр… — выдохнул Акил.
— Они освободили фавнов и направились дальше на поиски. Когда фавны рассказали это нашему отряду, Умрату поручили проводить их до Аргоса, а Делвар и герцогские гвардейцы повернули на восток, ибо именно туда, по словам фавнов, и увезли — Атанаис.
Акил выдохнул, растерянно оглядев гудящий зал.
— Если за Ишмерай поехал сам Марцелл, она спасена, — заявил Акил с некоторым облегчением.
— А если с Марцеллом поехал Александр, в спасении Ишмерай воистину не стоит сомневаться, — кивнул виконт.
— Стало быть, мы должны догнать Делвара и остальных. И как можно скорее.
Ивен Аим согласился с ним, и это удивило Акила.
Вскоре Гасион выразил радость от возвращения «детей великой Атаргаты» и, к всеобщему изумлению, выразил благодарность и Умрату за то, что тот
