страхе, укрываясь то в Португалии, то в Галисии, то в Гиени, находя временную поддержку в Черном Принце[302]. Когда последний оставил короля, то Педро стал беззащитен. Энрике занял Толедо в 1369 г., Дюгеклен разбил Педро и взял его в плен. Французы пригласили Генриха. «Когда король дон Педро туда пришел и когда он вошел в жилище мессира Бертрана, тотчас об этом узнал дон Энрике, так как он уже был там, вооруженный и облеченный во все свои доспехи с забралом на голове, ожидая только этого донесения. И он пришел туда вооруженный и вошел в помещение мессира Бертрана. Дон Энрике пошел навстречу дону Педро; он его не узнал, потому что давно не видел его. И рассказывают, что один из оруженосцев Энрике сказал ему: будьте осторожны, вот ваш враг. Адон Энрике еще сомневался: он ли это. И рассказывают, что дон Педро сказал Энрике: да, это я, это я. И тогда только дон Энрике его признал и поразил его дротиком в лицо. Говорят, что оба короля упали на землю и что дон Энрике будто на земле нанес дону Педро много ран. И так умер дон Педро 23 марта того же года». Затем автор изображает совершенно равнодушно его портрет и кончает: «Он убил много людей в своем королевстве, почему и приключились с ним все несчастия».
Фернандо Лопес. Подобные же эпические приемы, напоминающие арабских историков, встречаем у национальных португальских хронистов в XV в. Замечательнейшим из них считается Фернацдо Лопес, живший в XV в., историк Педру I Жестокого, короля Португальского (1357–1368) и предмета его любви, несчастной и поэтической Инес де Кастро[303]. То был трогательный исторический роман: развитие страсти, затем самоотвержение и ужасы мести.
Недалеко от загородного дома португальских королей (Мондены) еще и теперь показывают ручеек, по течению которого были отправляемы письма любовников в заклеенных коробочках. Отец принца, Альфонс IV, не соглашался на брак и женил сына на кастильской принцессе, но Педру тайно обвенчался с Инес и имел от нее двоих детей. Отец приказал их убить. Педру укрыл Инес и детей в монастыре. Король сам явился, окруженный свитой, в их убежище; он вырвал детей из рук матери и велел умертвить. Инес умерла от горя. Педру впал в сумасшествие, а потом решился на страшную месть, мысль о которой питала его жизнь. И он ужасно отомстил при содействии Педро III Кастильского. Палачи не были так изобретательны и жестоки, как желал король, рассказывает Лопес. Наконец он вырвал у мертвых сердце. В этом правдивом рассказе, переданном библейским тоном, можно наблюдать зверство средневекового человека, произвол диких страстей и кровожадность краснокожих. Такую фазу развития переживало тогда человечество. Король велел восстановить честь Инес через пять лет после смерти; ее вырыли из могилы; придворные целовали ее одежды и руки. Труп вновь похоронили в королевской усыпальнице. Все это пластично рассказано талантливым хронистом. Таких образцов нет в других средневековых литературах.
Филипп де Комин (1447–1511). Мы закончим наш очерк рассказом о главнейшем представителе французской историографии XV в., следовавшем по пути Фруассара и державшемся того же плана. Филипп де Комин гораздо более приближается к мемуаристу, притом к знающему государственному человеку[304]. Его «Мемуары» в восьми книгах излагают события 1460–1498 гг. Он принадлежал к аристократической фамилии, был на службе герцога Бургундского Карла, графа Шарлуа, затем его переманил Людовик XI, который сделал его сенешалем Пуату, приблизил к себе, а потом отправил послом к Лоренцо Медичи. Это познакомило его с Италией и дало материал при описании итальянского похода Карла VIII, которому он сопутствовал в 1793 г. При Людовике XII он пользовался тем же расположением двора, породнившись через брак дочерей с королевскими династиями в Испании, Неаполе, Португалии, Сардинии, адом графов Бретани (Penthiuvæ) ранее состоял в родстве с ним. Его мемуары отличаются прекрасным языком, но в них не замечаешь наивности испанских хронистов. Везде виден холодный наблюдатель, строгий судья. Он не питает ни ненависти, ни любви к своим героям; у него везде спокойствие тона в суждениях о лицах, доходящее до фатализма: «Такова воля Провидения». Правда, он беспристрастен. Он был слишком осыпан благодеяниями сурового Людовика XI, но это не побудило его к уступкам. Комин обличает его нововведения, его деспотизм, жестокость, коварство. Поэтому он так расположен к Англии, где учреждения обыкновенно сдерживали произвол. Барант в своей «Истории Бургундских герцогов» пишет, что нет книги более полезной для политического назидания, ибо «она исполнена положительного содержания и носит на себе следы опытности автора, оставаясь чуждой всяких теоретических влияний». Комин начинаете бургундской войны, посвящает книгу бургундским делам, Перонскому свиданию, продолжению борьбы с Карлом Смелым; седьмая и восьмая книги посвящены Карлу VIII и непосредственно итальянскому походу, которому покровительствовал только Бог — туда и оттуда, carle sens des conducteurs n’y servit de guère. Добавив очерки итальянской истории, Комин кончает 1498 г. — годом сожжения Савонаролы и смертью Карла VIII.
Подобно тому, как итальянские походы представляют связь между средневековой и новой историей, так мемуарами Комина кончается средневековая историография.
INFO
Осокин Н. А.
0-75 История средних веков / Н. А. Осокин. — Мн.: Харвест, 2003,— 672 с. — (Историческая библиотека).
ISBN 985-13-1682-2.
УДК 940.1
ББК 63.3 (0)4
Научно-популярное издание
Осокин Николай Алексеевич
ИСТОРИЯ СРЕДНИХ ВЕКОВ
Ответственная за выпуск В. Н. Волкова
Подписано в печать с готовых диапозитивов 16.06.03. Формат 84X108 1/32. Бумага типографская. Печать высокая с ФПФ. Усл. печ. л. 35,28. Тираж 5000 экз. Заказ 1421.
ООО «Харвест». Лицензия ЛВ № 32 от 27.08.02. РБ, 220013, Минск, ул. Кульман, д. 1, корп. 3, эт. 4, к. 42.
Открытое акционерное общество «Полиграфкомбинат им. Я. Коласа». 220600, Минск, ул. Красная, 23.
…………………..
FB2 — mefysto, 2022
Примечания
1
Cellarius С. Historia medii aevi a temporibus Constantini Magni ad Constantinopolim a Ttircis captam deducta, Cisae, 1688. Повторено издание там же в 1698 г. и в Иене в 1704 г. Löscher Е. Historie de mittleren Zeit, Leipzig, 1725. Термин окончательно установился в более позднее время, только с
