краю которого стоял сейчас низкий изменник. Молодой Али Каирская ртуть взвился вверх тормашками и, перевернувшись в воздухе, рухнул на плотно утрамбовавшуюся землю копчиком, но что толку?
Обернувшиеся стражники и люди каирца увидели то, что должны были увидеть. Шехмет лежит ничком, а его племянника бьют ногами под рёбра! Это уже бывший москвич не удержался, потому что не врезать этой юной сволочи было просто невозможно. То есть выше человеческих сил и против всех божеских законов! А выпрыгнувший в то же мгновение из-под крыши хитроумный шайтан с радостью подлил масла в огонь:
– Бейте их, о доблестные воины! Отомстите за смерть своего… э-э… господина и его верного племянника! Режьте их, рубите их, протыкайте их, кусайте их, оскорбляйте немусульманскими словами, я вам подскажу… э-э…
Глава 38
Конина! Конина! Свежая конина от официального поставщика!
Роберт Говард
В общей суматохе, наверное, только белый ослик не потерял головы. Эмир встал на задние ноги, помесил воздух передними копытами и с ужасающим рёвом, от которого сам шайтан заткнул уши, бросился на врага! Стражники, не раздумывая, сыпанули в стороны, а в образовавшуюся брешь рванула наша троица. Хотя, если представить себе относительно небольшую территорию постоялого двора и общее количество преследователей, становилось ясно, что далеко бы они не убежали, если бы… Оболенский с разбегу не стукнулся головой о твёрдую грудь проходящего человека.
– Окстись, нехристь, куда прёшь?
– Чё?! – обалдело вытаращился Лев.
– Чё, чё, – добродушно фыркнул высокий бородач с русыми кудрями, в славянском платье. – Смотри, говорю, куда прёшь, дурында азиятская!
– Не зашиб он тя, Садко? – К бородачу подошли ещё четверо крепышей, и на ресницы Оболенского навернулись искренние слёзы…
– Братцы… русские… православные, свои… свои!
– Вы гляньте, и впрямь не азият узкоглазый, а наш человек, – загомонили русские купцы, окружая плачущего Лёвушку. – Небось в полон был угнан да продан. Измаялся, поди, без родимой сторонушки? Да энтих скоморохов с копьями ты, мил-человек, не пужайся. Небось своего-то не выдадим! А ну, молодцы, засучай рукава! Тока до смерти никого не бить, нам тут ещё расторговаться надоть…
Каким чудом в караван-сарае Бухары именно в тот день оказались русичи, история умалчивает. В принципе, я охотно поверил Насреддину и не потребовал архивно обоснованных доказательств. Торговые связи Востока и Древней Руси и так широко известны, а уж как только судьба не швырялась отважными новгородцами, пробивавшимися со своей пушниной, смолой, пенькой и стоялыми медами аж до Индии и Китая! Трусов среди ушкуйников и русских купцов не было по определению, так что эту короткую драку городские стражники и храбрые барсы Али Каирского запомнили надолго…
Сами понимаете, люди Каирской ртути привыкли бить большим числом меньших, по принципу «трое на одного и лучше сзади». Бывшие бандиты и разбойники, они уютно пристроились под рукой власти, благо всегда дающей возможность пограбить. Городские стражники вообще не рассчитывали свои силы на мордобой – собственно, одного вида их длинных копий, тяжёлых щитов, изогнутых мечей и непробиваемых шлемов в единстве сомкнутого строя было более чем достаточно, чтоб разогнать любую толпу уличных бунтовщиков!
А встав лицом к лицу с теми, кто едва ли не ежедневно защищал свою жизнь и товары, бухарцы несколько удивились суровому спокойствию противника. Однако приказ есть приказ, и поощряемые провокационными выкриками шайтана стражники каирца сделали так называемую глупость дня – пошли в бой…
– За Русь! За Новгород! За Садко-о!
Дальше мешанина, махалово и мочилово…
Кстати, само имя купца Садко встречается в старых летописях не один раз и не у одного человека, но важным на тот момент было не это. Важным было лишь то, что десяток русских богатырей стенка на стенку уложил вчетверо превосходящего противника! И рычащий Лев Оболенский, потомок древнего дворянского рода, дрался в первых рядах до тех пор, пока наконец-то не был утащен за шиворот бдительным Насреддином. После чего, не найдя «причину» драки, русичи заботливо растащили тела недобитых по тенистым местам и на особо ушибленных побрызгали водичкой. Ну, чтоб всё по чести, без обид…
– С этими благородными иноверцами, твоими земляками, ничего не случится, поверь! Они же в первую очередь купцы, а Бухара никогда не посадит в зиндан того, кто приносит ей прибыль, – успокаивающе объяснял домулло, осторожно промокая мокрой тряпочкой большущую шишку на лбу всё ещё горящего боевой эйфорией друга. – Мы на другом конце города, нас, конечно, будут искать, но я тебя спрячу, о храбрый северный медведь, ушибивший лапку! Какого безмозглого шайтана ты вообще туда полез?!
– Зуб болит, вроде шатается даже…
– Это тебе врезали тупым концом копья, а если бы острым? Я же мог остаться сиротой!
– Ты тоже здорово отпинал двоих, – осторожно щупая левый клык языком, пробурчал бывший помощник прокурора. – Но зато мы окончательно выяснили расстановку фигур на шахматном поле. Визирь – предатель, Али Каирская ртуть – тоже, старина Шехмет вроде бы и за нас, но выведен из строя своим же племянником. Далила и Зейнаб вне игры, свалили на мусор. Абдрахим Хайям-Кар, чёрный шейх, ударит по беззащитной Бухаре со дня на день! Будем организовывать фронт народного сопротивления или по-тихому свалим в лес с Лукашенко партизанить?
– Думать будем, Лёва-джан, – пожал плечами домулло, и оба осла с ним согласились. – Я понимаю, как ты этого не любишь, но сначала мы всё-таки будем думать…
Как лично мне показалось, ИМХО Ходжа вообще любил и это слово, и сам процесс и, главное, обожал заставлять думать окружающих. Был случай, когда я подошёл к подъезду и застал этого юмориста в тюбетейке прижатым к стене в окружении трёх быстровоспламеняющихся кавказцев. Оказалось, он сделал им критическое замечание, вступившись за какую-то слинявшую егозу в мини-юбке. Но от моей помощи категорически отказался, даже чуть ли не обидевшись:
– Вай мэ, почтеннейший, неужели ты всерьёз думаешь, что я не могу один отлупить всего трёх противников?
– Да мы тебя тут заре-же-эм!
– Все трое сразу, да? – сплюнул домулло.
– Нет, – гордо выпрямился самый мелкий и самый наглый. – Сначала со мной дерись! Потом с Зауром, потом с Вахтангом!
– Мне хватит трёх ударов, чтобы ты уже не встал, – похвалился Ходжа.
– На, бей! Три раза бей! Потом я тебя убью!
– Могу ударить три раза? Куда хочу? Как хочу? Когда хочу? Каждого?
– Да!!! – хором взревели все трое, и я на всякий случай покачал столбик палисадниковой ограды, вырвется ли из земли, если очень уж понадобится вмешаться.
– Клянитесь Аллахом, что не причините мне вреда, пока я трижды не ударю каждого из вас – как хочу, куда хочу и когда хочу, – продолжил Насреддин, закатывая рукава.
Кавказцы дружно поклялись папой, мамой и Рамзаном Кадыровым, хотя тот, что маленький, на всякий случай принял позу футболиста из «стенки» во время пенальти. Видимо, берёг главное.
– Аллах да накажет вас за нарушение слова!
– Бей уже… э-э…
Домулло кивнул и
