class="p1">Я все же решил отправить Виктима для надлежащего обследования. Пусть обмороки не повторялись, а пребывание в мире кошмаров на первый взгляд не сказалось на его здоровье, нелишним будет услышать мнение врачей. В час последнего визита он спал (или умело притворялся), и мне пришлось беззвучно положить плюшевого медведя ему на кровать. Поразительно, как несколько дней могут изменить нас: я скорее поверил бы в плоскость Земли, чем в то, что по собственной воле подарю сыну мягкую игрушку! По крайней мере, это лучше несуразной поделки из пасты, какая лежала на прикроватной тумбе — сомнительное искусство того итальянца, как нетрудно догадаться… За все эти дни мы почти не разговаривали, и он лишь молча кивнул после моих извинений за недавнюю ужасную ночь. Всякий же раз, когда я хочу рассказать про Фелицию, горло пересыхает раньше, чем находятся нужные слова. Впрочем, по тому, что она ни разу не явилась к нему, полагаю, Виктим обо всем догадался… Как бы он ни ненавидел меня, нам нужно наладить отношения: кроме меня, у него никого не осталось.
Без Фелиции дом казался одиноким, неуютным, даже жутким в своей тишине, и я проводил бессонные ночи раздумий на фабрике. Три дня кряду здесь не гудел ни один механизм. Никто из рабочих не возражал от оплачиваемого отпуска с компенсацией; для законного управления я должен получить все подписи и печати на документах, а пока — определить дальнейший путь компании…
Сегодняшним вечером я управлялся с нехитрым ужином на плите в комнате отдыха — множество лет уже я не готовил себе что-то изысканнее тоста с джемом и кофе. Взяв две порции риса с овощами, я понес их на склад и прижал к груди, опасаясь упустить на ступенях тайного подземного спуска, какой не так давно обнаружил с мисс Рей. Тарелки парили на столе, наполняя сырой подвальный воздух ароматами.
— Привет, дорогая… Сегодня у нас рис со спаржей. Ты его очень любила…
В полутемном углу невдалеке загремели цепи. Я старался сохранять расположение духа, но дикое рычание ясно давало понять, что монстр снова не станет принимать человеческую пищу добровольным способом. Вдруг я различил едва уловимое движение воздуха за спиной и спросил у охранника, имя которого мне так и не запомнилось:
— Можете ли вы порадовать меня новостью из Общества насчет похорон?
— Увы, не располагаю такой возможностью, мистер Савва… Ох, прошу простить: сила привычки не ослабнет в одночасье.
— Кажется, я не поблагодарил вас в достаточной мере за спасение моей жены.
— Уже дважды благодарили.
— Вы достойны ежедневных слов признательности за свой неоценимый поступок. Если бы вы не явились в тот последний момент, не отвели мою руку и не вкололи ей снотворное, я бы всю свою жизнь сожалел о содеянном. И вы не отказали в просьбе помочь скрыть ее, нарушая правила Общества, отвезти на фабрику, и, в конце концов, присматриваете за ней… Вы… с любым вопросом, чего бы он мне ни стоил, вы можете рассчитывать на мою искреннюю полнообъемную помощь!
После насильственного кормления и иных малоприятных процедур, перед отходом ко сну, я снова спустился в подвал, встал на колени и сказал то, что повторяю теперь ежедневно, точно молитву:
— Клянусь, я найду способ вылечить тебя. Ты столько лет старалась для меня — настал мой черед позаботиться о тебе… Спокойной ночи, Фелиция.
Эпилог
Я умер.
Клиническая смерть на 2,5–3 минуты. На 4-й начинаются нарушения, а после 5 наступает смерть мозга. Повезло, что половину этого времени пробыл в холодной воде: продлевает жизнь в 20 раз. Теоретически — ок. 100 секунд. Может, поэтому нет серьезных последствий; слабость, головная боль и тремор — мелочь, учитывая, что реанимация работает в 10 % случаев. Помню теплые пальцы на шее, встревоженный голос: прекратить качать. Я резко вдохнул, откашлял остатки воды. Роуч бессильно рухнул на пол, вытирая ручей пота со лба, Алисия обняла меня и вжалась носом в шею. Я не видел еще, чтобы она так сильно плакала. И надеюсь не увидеть больше никогда.
В двери вломился спецотряд: часть вооруженных бойцов двинулась вглубь этажа, другая наверх. Глава подошел к нам, потребовал доложить обстановку. Говорил Роуч — сначала осторожно, но по намекам понял, что они из Общества. Я смотрел в дверной проем: кошмары лежали без сознания. Дышат; живые. Мощный транквилизатор? Итальянец вышел с Мэдом Кэптивом, подтвердил наши слова. Мы подписали договор о неразглашении, и Роуч отвез нас домой, где я отключился на 18 часов. Попытка наверстать сон за прошедший месяц. Безуспешная.
Похищений больше не было, и через 3 дня дело закрыли. Шеф поздравил нас с Роучем за службу городу (даже вне рабочего времени) и поручил всем отпраздновать это в офисе. Скромно: виски из личного запаса и чизбургеры. Лучшая награда — лицо Энвилла, с которым он слушал каждый тост за нас. Общество замяло отсутствие тела Мэда Кэптива (официально: «падение в аквариум с акулами»). Репортаж новостей лгал по-своему: «Начало будет концом — недавно открывшаяся фармкомпания выпустила препарат, который стал причиной массовых беспорядков в городе. Как выяснилось, вещество не проходило клинических испытаний на добровольцах, однако было допущено в продажу. Кто и в каком размере понесет наказание?» Придя в участок, Роза Иствуд попросила рассказать правду о ее муже. Я мог только намекнуть, что этот кошмар закончился и для него, и для всех нас. Думаю, она поняла.
Все получили ответы — город может спать спокойно.
Точно ли все закончилось? Все кошмары пойманы? Кто-то мог сбежать из парка аттракционов или не прийти изначально. Вряд ли, судя по отсутствию новых похищений. Наверное, их перевезли на одну из баз Общества. Есть и другая проблема: тело Мэда Кэптива медленно разрушалось, не выдерживая монстра. Они умрут вместе с оболочкой или перенесутся в мир кошмаров? Наверное, все повторится через 2–3 месяца, а может, и не заканчивалось — если брать весь мир… Врата к Морфею заперты и он никогда не сможет прорваться в наш мир? Больше волнует, есть ли другие монстры, которые нам угрожают? Мы с Бенедиктом Саввой видели порталы в сотни и тысячи разных миров…
Я стараюсь не думать обо всем этом, но вопросов слишком много. Мне кажется, мы выиграли бой, но не войну.
Не всем повезло, как нам с Роучем… Алекса и Эмилия устроили поминальный вечер в честь Влады. Странно видеть их без нее. Как человека после ампутации руки. Я удивился, когда Алекса поздравил меня с раскрытием дела — коротко и
