хоть какой-то прок от них будет. Один деловой огурец в костюмчике, который ни одного ногтя не замарал в этой заварушке, собрал нашу команду в кучу и предложил прожечь жизнь на благо мира, даже визитки раздал на всякий случай. А еще нас заставили подписать бумагу о неразбалтывании, будто кто-то поверит в бабаек из-под кроватей, но мне подписи не жалко — понятное дело, я растрындел все Оле в тот же вечер, и мы до утра шушукались под одеялом про мой сюжет последних дней.
ДеВи очнулся в полнейшем порядке, но Жадный Слон все равно отдал его в больницу — ух ты, горсть заботы, какая щедрость с его стороны! Я считаю, правильно, почитает книжки на мягкой койке, отдохнет, наберется сил, а там и в школу можно для профилактики тупости. Хотя после всех событий власти объявили внеочередную неделю каникул, пока все полностью не устаканится, счастья мелким полные штаны. Через денек я навестил ДеВи в палате, но тот дрых самым наглым образом, выбрал же время, а будить его не стал — я жестокий, но не садист, фрукты, конфеты и моя поделка из пасты никуда не денутся. Ох представляю лапшу на уши Тонконожке о том, как он всех монстров раскидал, а та же до жути распереживалась за возлюбленного, но ничего, это полезно в краткосрочной перспективе отношений.
Мудрый Филин все-таки оставил мне прощальный подарок — я думал, про университет то было для красного словца, мол, учись, сынок, и стань человеком, но в конце недели Оля принесла мне письмо. Начало уже радовало, того препода-женоненавистника уволили за взятки, а то и чего похуже, мне же наплели кучу извинений и предложили восстановиться — не знаю, не знаю, я еще подумаю! Что-то я подозреваю, не по милости душевной столько теплых слов напечатано, и за каждое отстегнуто по пачке денег. Ох, Бенедикт Савва, золотой души вы человек, обещаю когда-нибудь в своем ресторане придумать кофе в вашу честь, какой-нибудь четвертной эспрессо, для особых любителей, самоубийц и с похмелья.
Правда, полгода или даже больше я буду получать крошки стипендии, а вот Оля — горбатиться за двоих; придется сократить пиццу с трех до двух раз в неделю, какой ужас! И в этом плане повезло, что она не беременна, а то учеба днем и работа ночью без сна и выходных убила бы меня через месяц-другой. Хотя я уже настроился на памперсы и пеленки, честно говоря, — после ДеВи есть надежда, что у нас с Олей получится вылепить что-то удобоваримое. Вот наладится жизнь, разбогатеем, купим домишко на берегу Флоренции, и тогда можно задуматься, а для начала познакомиться с семьями друг дружки, закончить университет и стать шеф-поваром, не меньше!
Я прыгал от счастья, когда Джованни позвонил мне и предложил пригласить наших дам поужинать в небольшом ресторанчике с видом на огнистый город, эдакое двойное свидание — конечно я за, спрашивает еще! После щедрой критики блюд с нашей итальянской стороны мы с ним переместились к барной стойке, кровь требовала лучшего местного вина и заполнения пробелов за кучу лет жизни. Он рассказал, как еле пробился в Общество, мол, не подходил по возрасту, про первую встречу с кошмаром и парочку острых ситуаций. А еще как познакомился с этой девушкой, про их вражду и последующие шуры-муры, но там типичное клише. Я наивно надеялся, что он теперь завяжет, остепенится, и мы будем ходить друг к другу семьями — ага, закатил губу, пришлось со скрипом отворачивать! У него там что-то мутное намечается, дел по горло, и скоро уезжает, а в ближайшие пару лет вообще можем не увидеться, я аж как-то расстроился. На мою враз покислевшую моську он предложил предложить Оле медовый месяц в другом мире и вообще скопировать их идею путешественного дуэта. С лучшим другом и красавицей под боком бороздить другие миры, а то и целые планеты, бить толпы чудищ — да это ж мечта, с такой жизнью и фильмы не нужны. Вот где этот шанс был лет эдак восемь назад!
Девчонки поглядывали в нашу сторону, о чем-то шептались и открыто хихикали — что-то быстро они сдружились, это ж как огонь и лед, совсем разные вселенные, а на вид уже закадычные подружки. С Иргой я кое-как смирился, хотя пусть не обольщается там — я, как кот, не подпускаю и долго привыкаю! Да и шут с ней, меня волновала Оля, моя сияющая принцесса, солнышко даже самой темной ночью. В ту секунду вино по-особому ударило в голову, и я твердо понял одну вещь, наверное, самую важную в жизни. Не нужны мне спасения детей, драки с монстрами и путешествия по вселенной — я человек простой, хочу прожечь эту спичечную жизнь на Земле, рядом с самой восхитительной девушкой в мире, а все остальное уже как получится.
И конечно же, показать этому городу вкус настоящей…
итальянской…
кухни!!!
Эпилог
Мой отец скончался вскоре после нашего отбытия в парк развлечений. Когда мы вернулись в дом миссис Веритас, его тело уже забрали члены Общества, и до сих пор мне не позволено подобающим образом проститься с ним. Я все размышляю над тем, что считал его величайшим злодеем, а для товарищей и детей всего мира он герой, новатор, спаситель сотен тысяч жизней. В той или иной степени, мы повторяем судьбы родителей, и я знаю, что навсегда останусь злодеем для Виктима. Этого не изменить, время не обратить вспять. Однако у меня появился шанс построить жизнь иначе, стать достойным отцом хотя бы Филу, тому мальчику из приюта… Я все же сдержал слово и подал прошение о его усыновлении. И чтобы с меньшей вероятностью получить отказ, поклялся нанять женщину, которая присмотрит за ним, если я не справлюсь сам. Быть может, решение комиссии смягчится, будь я вместе с женщиной, которую встретил на мосту; отчего-то она не покидает моих мыслей, а ее адрес все еще свеж в памяти…
В завещании Бенедикт Савва не указал иных наследников, и потому судьба компании спустя длительный бюрократический процесс ляжет на мои плечи. Признаться, я совершенно не знаю, оставить ли все в прежнем виде и посвящать время сыновьям, расширяться ради блага других детей или придумать в корне новый вектор развития. Как не хватает мудрого совета Фелиции… Я рад лишь тому, что на кафе не будет ни времени, ни сил, ни желания, и мне никогда более не доведется увидеть ненавистный костюм белки.
