Я. И я никогда себе этого не прощу.
Я ожидала, что она накричит на меня и уйдет. Скажет мне, что я заслужила все, что со мной случилось. Что заслужила вечное гниение, смерть в полном одиночестве и несчастье. Но она этого не сделала.
Габби наблюдала за тем, как я сижу перед экраном, и покачала головой:
– И все?
Я изумленно уставилась на нее.
– Что ты имеешь в виду?
Она повернулась ко мне, на ее лице было написано недоверие.
– И все?
Я просто смотрела на нее.
Она вскинула руки вверх и застонала от досады.
– О боги мои, Дианна, давай поговорим о вине выжившего [11]. Ну и что?
– Ну и что? – У меня не было слов. Я открывала и закрыва рот, безуспешно пытаясь подобрать слова. – Габби, я только что рассказал тебе нечто, что месяцами съедало меня изнутри, а ты издеваешься? Я…
– Ты меня не убивала.
– Но…
Она подошла ближе, комната рассеивалась, унося нас обратно в наш старый дом.
– Ты провела тысячу лет, заботясь обо мне – и никогда о себе. Знаешь, что означает твоя секундная мысль о себе? Это означает, что ты абсолютно нормальная. Вот и все. Ты была счастлива, и это нормально. Ты хотела жизни? Прекрасно. Давно пора.
– Ты на меня не злишься?
– Нет. Как ты думаешь, сколько стресса может выдержать один человек, неважно, смертный или нет, прежде чем ему захочется передышки? Ты не позволяла мне умереть и не убивала меня. Дианна, ты ни разу в жизни не причинила мне вреда. Это сделал Каден. Ты не несешь ответственности за то, что он совершил, и у тебя было полное право быть с Самкиэлем. Быть счастливой. Это все, чего я тебе желала и желаю.
Я опустила взгляд, не в силах ей поверить.
– Эй, посмотри на меня, – потребовала Габби, дожидаясь, пока я снова подниму взгляд. – Ты защищала меня. Всегда. А то, что ты чувствуешь, – просто горе. Ты любишь меня, скучаешь по мне и винишь себя. Это нормально. Ты подарила мне лучшую жизнь, Дианна. Лучшую. Длиннее и счастливее, чем мне было предначертано. Это нормально – хотеть жить. Это нормально, что ты его любишь. Тот факт, что произошло что-то плохое, не означает, что ты за это в ответе.
Я сжала зубы, изо всех сил сдерживаясь – мои эмоции превратились в бурлящую массу хаоса и грозились захлестнуть меня с головой. Габби взяла меня за руку – знакомое чувство помогло мне прийти в себя.
– В конце концов Каден все равно бы меня забрал. Это было неизбежно. Ты не могла вечно обеспечивать мою безопасность, да и я бы тебе этого не позволила. Я жила, Дианна. Тысячу лет я жила, а ты – нет. Ты была оболочкой самой себя, его чертовой марионеткой. Затем пришел Самкиэль, и ты стала смеяться, улыбаться и чувствовать. Я не могла быть счастливее. Что я за сестра, если не желаю тебе счастья? Ты не убивала меня, Ди. Ты спасла меня. И в это время похоронила себя заживо. Пришло время жить.
Плотину прорвало – я больше не могла сдерживать слезы. Они обожгли мои щеки, но облегчение было ошеломляющим. Тяжесть, которую я несла столько времени, упала с моих плеч, и я рухнула под непривычной легкостью. Габби поймала меня, ее теплые крепкие руки держали меня, пока я содрогалась от сдавленных рыданий. Я уткнулась лицом в ее плечо, чувствуя бесконечную благодарность за то, что она здесь, что она настоящая. Я свернулась калачиком и плакала до тех пор, пока у меня не кончились слезы.
– Я очень по тебе скучаю. Очень.
Ее ладони гладили мои волосы.
– Я знаю. Я тоже по тебе скучаю.
– Я не знаю, как себя простить. Даже за одну секунду.
– Тогда не надо.
Я отстранилась, вытирая глаза.
Она пожала плечами.
– Эй, мы все несовершенны. Позволь себе быть эгоистичной. Любить бесстрашно и слепо, главное – люби. Я не желаю тебе ничего другого. Я думаю, ты идеальна такая, какая ты есть. С изъянами и всем прочим. И он тоже. Я бы ничего не стала менять… Ну, может быть, ту жуткую поездку в Наппал, но это все.
Я подавила смех, всхлипывая.
– Я ужасный человек.
– Нет. – Ее голос дрогнул, когда она улыбнулась. – Ты просто девушка, которая отдала все, что имела, ради тех, кто ей дорог. Ты заслуживаешь взаимной любви.
Дом затрясся, нас качнуло в сторону и чуть не повалило на пол. Картины падали со стен, ветер завывал так громко, что я заткнула уши. В воздухе разнесся шепот и рев, словно над нами открылся Яссулин.
Глаза Габби засияли ярким золотом, она поднялась.
– Миры открываются.
Слова вонзились в мой разум.
– Самкиэль. Он…
Она покачала головой:
– Еще нет, но близко.
– Мне пора идти, – сказала я, вскочила на ноги и помчалась к двери.
Габби побежала за мной, схватила меня за руку и развернула к себе. Я не осознавала, насколько быстро я двигалась – мы стояли у самой двери.
– Подожди. Ди, миры не просто открылись. Кое-кто вернулся. Кто-то древний и жестокий.
– Кто?
Она сглотнула.
– Нисмера.
Я проскочила мимо Габби, отчаянно пытаясь добраться до двери, но она снова встала передо мной.
– Дианна.
– Габби, я очень, очень тебя люблю, но если ты меня не отпустишь…
– Нет, послушай. Ты не сможешь с ней бороться одна. Она слишком сильна. Даже Каден ее боится. Унир был единственным, кто мог причинить ей вред, и он мертв. Ты понимаешь? Она богиня войны и разрушения. Одна из первых.
– Я должна попытаться.
– Я знаю, но ты не можешь с ней бороться. Еще нет. Тебе нужно отправиться к Самкиэлю. Доберись до него, несмотря ни на что. Месть подождет.
– Откуда ты все это знаешь?
– Мне помогли. Я встретила отца и маму Самкиэля. На самом деле они очень крутые.
– Ты встречалась с Униром?
Я уставилась на Габби. Она кивнула.
– Не думаю, что мне разрешено находиться в Долине Царей, но он взял меня туда после… Ему нужна была моя помощь, поскольку я единственная, кроме Самкиэля, кто может с тобой связаться.
Тело Габби напряглось, и ее взгляд поднялся вверх. Я узнала едва заметное гневное выражение, мелькнувшее в ее глазах. Если бы мне пришлось угадывать, я бы сказала, что какая-то сила только что сделала ей выговор. Когда она снова посмотрела на меня, ее глаза светились ярко-желтым.
– Я не должна была тебе этого говорить. Не в этом дело. Ты поняла? Сразишься с Нисмерой позже,
