я права. Я тебя знаю. Ты та самая девочка, которая ударила мальчика вдвое больше ее, потому что он наступил мне на ногу, та самая, которая украла апельсин, когда мама отказалась его покупать, а я плакала, потому что очень его хотела. Та самая, которая завязывала мне шнурки, когда я не умела, и та самая, которая дала мне свою рубашку, когда моя порвалась, и взяла на себя вину, чтобы мама не злилась. Это ты, со всеми достоинствами и недостатками, и я устала от того, что ты притворяешься той, кем не являешься. Независимо от того, что ты чувствуешь, я люблю тебя за то, какая ты на самом деле, и он тоже.
Трещина распространилась по потолку, и она взглянула вверх.
– Вот что тебя пугает? Думаешь, никто не сможет тебя полюбить?
Дом трясся, пол прогибался под нашими ногами. От низкого животного рыка волосы на моих руках встали дыбом.
– Это невозможно, – сказала я.
– Дианна. – Габби уронила замок и повернулась ко мне.
– Скажи мне, что я не права. – Мой голос надломился. – Ты видела все, что я сделала. Думаешь, я заслуживаю любви? Я не такая хорошая, как ты и он. И никогда не была.
– Ты ошибаешься, Ди. – Ее взгляд смягчился. – Так сильно ошибаешься.
– Ты думаешь? – Я усмехнулась, чувствуя, как разбиваюсь на кусочки. – Хорошо. Я покажу тебе, как ты не права.
Я сорвала замки, цепи и засовы. Габби отступила назад, когда я отшвырнула груду металла в сторону.
– Просто знай, что я прошу прощения.
Она посмотрела на меня:
– За что?
– За то, что ты увидишь и узнаешь.
Дверь распахнулась. Белый сверкающий камень сменил деревянные половицы нашего дома. У стен располагались ряды книжных полок, винтовая лестница вела на верхний этаж. Посередине стоял большой овальный стол, покрытый свитками и древними книгами. Глаза Габби расширились, и она повернулась ко мне:
– Что это?
В комнате послышались голоса, и Габби обернулась, чтобы увидеть, что я здесь прятала.
– Вот когда это произошло.
– Произошло что?
Я кивнула в сторону балкона, где стояли Самкиэль и я.
– Я солгала Логану в туннеле. В Йеджедине. Я думала о будущем.
Сердце мое бушевало, в глазах щипало, но я сжала кулаки, изо всех сил сдерживая слезы. Я увидела себя в обличие Иг’Моррутена, выходящую из тени. Я шла на четвереньках, бесшумно переступая лапами, мое тело было гладким и гибким. Угольно-красные глаза, кожа цвета ночи с глубокими фиолетовыми переливами. Иг’Моррутен кружила вокруг нас с Габби и остановилась рядом со мной, свернув длинный хвост в кольцо.
Самкиэль вздохнул, мои руки сжимали его предплечья. Тогда я этого не заметила, но сейчас все стало ясно. Пока я говорила, Самкиэль смотрел на меня с таким восхищением, что мое сердце невольно сжалось.
– Он только что оправился от ужасной панической атаки после разговора с Роккарремом. Он почти потерял себя. Снова. Я успокаивала и утешала его – прямо как тебя во время грозы, и это сработало. Он был так напуган, Габби. Так одинок. Тот, о ком слагали мифы и легенды, испугался. На его плечах лежал груз всего мира, и все, чего он хотел, – помогать другим. Самкиэль не заботился о себе. Он никогда этого не делал. Он был готов вести армии и делать все возможное, чтобы защитить других. И он сломался. Тогда я поняла.
Габби посмотрела на меня:
– Поняла что?
Меня охватил страх, но я заставила себя говорить.
– Что я его люблю.
Взгляд Габби смягчился.
– Дианна, почему это плохое воспоминание? Зачем его запирать, прятать?
Я неотрывно смотрела на образ себя и Самкиэля. Затем я снова взглянула на Габби, и что-то в моем сердце разбилось.
– Потому что произошло еще кое-что. Я знала, что сделаю что угодно, лишь бы он больше никогда не выглядел так. В его глазах не должно быть такого страха. Такого одиночества.
Глаза Габби смягчились.
– Дианна.
– Эта мысль пришла мне в голову всего на секунду. Всего лишь на секунду, но эта секунда сделала меня худшим человеком во всем мире.
– Дианна, любовь – это не…
Я прервала Габби, другая версия меня тоже на нее посмотрела.
– Если бы Каден схватил тебя и Самкиэля? Если бы он заставил меня выбирать? – Я судорожно вздохнула. – Я колебалась, и я это сделала.
– Что?
В дверь ворвался Логан, наши с Самкиэлем силуэты рассеялись в воздухе. Комната закружилась, перенося нас к воспоминаниям, которые я отчаянно старалась похоронить глубже других. За большим окном сиял Серебряный город, город небоскребов и огней. Я опустилась на колени, погрузившись в происходящее на экране. Каден говорил, держа Габби в руках.
Габби неловко поерзала.
– Почему это?
– Я осталась, когда у него была ты. Я осталась с Самкиэлем в этом чертовом городе даже после того, как увидела тебя на экране. Я могла бы сделать больше. Я могла бы рыскать по городу, могла бы искать Кадена, но я осталась. А затем я решила отказаться от своей мести в Йеджедине, поставив безопасность Логана и Неверры превыше смерти Кадена.
Я опустила голову и медленно повернулась к ней. Зверь у моих ног превратился в облако дыма и окутал мое тело, впитываясь в мою душу. Габби сглотнула и сделала шаг назад. Я знала, что мои силы вернулись, чувствовала, как они наполняют меня вместе с болью от того, что я наконец это сказала.
– Разве ты не видишь? Я позволила тебе умереть из-за своего эгоизма и жестокости. Я просто хотела, чтобы это закончилось. На долю секунды мне захотелось, чтобы все закончилось. Ты была бы мертва, и Каден больше не имел бы надо мной власти. Я так устала от того, что меня использовали.
Мое лицо сморщилось, слезы затуманили зрение. Я предала свою сестру, свое сердце, единственного человека, которого любила помимо Самкиэля.
– Я так устала, Габби. Я так устала бороться и боялась, что он снова использует тебя против меня. И на секунду я подумала, что смогу получить Самкиэля. У меня могла быть жизнь, и это была самая злая мысль, которая когда-либо приходила мне в голову. Это длилось всего секунду, но я была счастлива. А потом чувство вины и страх за тебя вернулись и сожрали меня заживо. Я убивала, калечила и делала ужасные, непростительные вещи, но в моей жизни не было ничего хуже, чем эта короткая мысль. Возможно, я могла бы спасти тебя. Я могла бы продолжить искать Новас. Вместо этого я послушалась его, осталась с ним, вернулась в Серебряный город, а затем тебя убила. Не Каден.
