его с такой силой, что он застонал и схватил лицо Алека в ладони. И тогда Синклер открыл глаза.
— Кузен, — прошептал Алек Синклер, — откуда ты взялся?
Андре присел и подался вперёд, глядя сверху вниз на бледное, напряжённое, изборождённое глубокими морщинами, с синеватым оттенком лицо Синклера. Сен-Клеру нужно было как-то откликнуться на слова родича, но его язык словно прилип к гортани.
— Где аль-Фарух?
Странный вопрос вернул Андре к действительности, его пальцы напряглись на подбородке кузена.
— Что вы спросили? Где кто?
— Аль-Фарух. Совсем недавно он был здесь. Куда он подевался?
Андре присел на корточки, но продолжал склоняться над кузеном, держа его за подбородок.
— Алек, что вы говорите? Здесь нет аль-Фаруха.
— Он здесь, здесь. Чьё же это знамя, если не его?
Андре проследил за взглядом Синклера и увидел жёлтое раздвоенное знамя с пятью чёрными полумесяцами.
— Скорее, Андре, приподними меня. Приподними!
Алек говорил так настойчиво, что Сен-Клер немедленно встал на колени, как можно бережней обхватил Синклера за плечи и слегка приподнял.
— Вам больно?
— Да, но не слишком. Мне кажется, я лежу на аль-Фарухе... Если так, я, должно быть, придавил его, и ему не вздохнуть. Подними меня, оттащи в сторону... А потом взгляни на него...
Алек умолк, переводя дух.
— Давай, кузен, только осторожно, — снова попросил он. — Приподними меня и оттащи влево. Сможешь?
— Да, смогу, — ответил Андре.
Но когда он присел и попытался приподнять облачённого в тяжёлые доспехи Синклера, движение причинило раненому такую боль, что у него непроизвольно вырвался мучительный стон. Андре замер, так и не успев выпрямиться. Ему показалось, что Алек стал ещё тяжелей в его руках, удерживать его становилось всё труднее.
— Алек, — выдохнул он сквозь зубы. — Алек, вы меня слышите?
Ответа не последовало, и Андре понял, что кузен потерял сознание от боли.
Снова напрягшись, Сен-Клер глубоко вдохнул, шумно выдохнул, сделал ещё один глубокий вдох и быстро выпрямился, держа Алека на руках.
Потом он сделал два шага назад и как можно осторожней опустил раненого рыцаря на относительно ровное место. Яростно полосуя кинжалом, Андре принялся разрезать ремни, скреплявшие части пробитых, покрытых вмятинами от ударов доспехов. Радуясь, что его кузен, по крайней мере, не чувствует боли, Сен-Клер бесцеремонно вертел его то туда, то сюда, освобождая от металлических пластин, кольчуги и одежды. Наконец Андре обнажил грудь Алека и увидел зияющую рану. Каким бы оружием её ни нанесли, оно было тяжёлым и острым, а удар — очень сильным: он рассёк грудь Синклера, пробив и нагрудник, и находившуюся под ним кольчугу. Андре решил, что то был двуручный боевой топор, и взмолился, чтобы рана не оказалась смертельной. Он подозревал, что у кузена в придачу сломано несколько рёбер, а какие внутренние повреждения мог причинить такой удар, оставалось только гадать.
Сознавая, что в одиночку он не сможет помочь Синклеру, Андре встал и вгляделся туда, где ожидал увидеть чёрно-белые одеяния госпитальеров. Как назло, никого из госпитальеров сейчас не было видно, и, опять опустившись на колени рядом с кузеном, Сен-Клер обнаружил, что тот пришёл в себя.
Алек цепко схватил Андре за предплечье и прохрипел:
— Сладчайший Иисус, до чего больно! Я был без сознания? Должно быть... Я был прав — аль-Фарух лежал подомной?..
Андре Сен-Клер покачал головой.
— Не знаю, Алек. У меня не было времени всматриваться. Вы лежали поверх какого-то сарацина, но откуда мне знать, кто он такой?
— Амулет... у него на шее, на серебряной цепи. Тяжёлые звенья... Амулет зелёного цвета... любимый цвет пророка. Есть на нём амулет? Ступай посмотри.
Андре шагнул в сторону и осмотрел тело мусульманина, на котором только что лежал Синклер. Сен-Клеру пришлось наклониться и ощупать шею, чтобы нашарить цепочку. На это ушло несколько мгновений, но вскоре Андре вернулся и снова опустился на колени рядом с Алеком.
— Да, — пробормотал он. — Резной амулет из бледно-зелёного камня, на цепи с большими серебряными звеньями...
— Жадеит, кузен. Этот камень называют жадеит или зеленчак... Аль-Фарух жив?
— Нет, он мёртв. Я старался нащупать пульс, но напрасно. Ваш друг мёртв. Что здесь произошло?
Мгновение Алек Синклер как будто готов был рассмеяться, потом у него перехватило дыхание, и он захрипел, явно не в силах вздохнуть из-за ужасной боли. Андре почувствовал, как пальцы Синклера, стискивающие его руку, сперва напряглись, а потом расслабились.
— Я увидел аль-Фаруха, когда мы пошли на прорыв. Сначала глазам своим не поверил...
Алек помедлил, тяжело дыша, и Андре молча ждал, не пытаясь его поторопить.
— Он стоял прямо напротив меня, раненный в лоб, — ему всё время приходилось утирать кровь, заливавшую глаза. Его конь, Дух Ветра, лежал рядом с ним мёртвый...
Алек снова с трудом перевёл дух.
— Вокруг аль-Фаруха осталось всего полдюжины телохранителей, и у меня на глазах один из наших рыцарей бросился вперёд, чтобы убить его. Но бросился слишком рьяно, забыв об осторожности, и один из телохранителей эмира взмахом симитара снёс ему голову... А потом я увидел, как ещё двое или трое наших рыцарей устремились к аль-Фаруху, чтобы покончить с ним. Ничто в его одежде и доспехах не указывало, что он эмир, но его выделяла осанка, манера держаться...
Неожиданно Синклер зашёлся в приступе судорожного кашля, конвульсивно содрогаясь от боли на руках Андре. Губы раненого окрасились кровью.
Кашель наконец стих, и Андре снова уложил Синклера на землю.
— Подождите здесь, Алек. Тут, совсем неподалёку, работают госпитальеры. Я разыщу кого-нибудь из них и приведу сюда.
Сен-Клер уже собрался встать, но Алек слабой рукой удержал его за
