всему прочему у нас с Тамарой случились по паре общих факторов, по одному существенному и по другому – суетному. Существенными были дети, сыновья, мой маленький, коего еще растить и растить вдвоем с его папашей, а у Тамары сын почти вырос, но не совсем, был отчасти не свой – по закону числился пасынком. Однако Тамара любила парня, как своего, и замуж пошла за вдовца в основном из любви к мальчику, тогда совсем маленькому. Ладно, не суть.
Вторым стоп-фактором стала гордыня, переступить через которую ни одна из примерных супруг не желала. Дело состояло в том, что общий герой-любовник был человеком состоятельным, точнее, сколотил состояние на путях авантюрных и не вполне праведных. Ни одна из нас не смогла бы покинуть бедного и честного мужа для жизни с богатым любовником. Ужас охватывал, и чувства трусливо отступали на периферию. Другое дело – будь он нищим голодранцем с авантюрными склонностями! Не знаю, устояла бы общая наша с Тамарой добродетель перед соблазном. Но Бог избавил в своей неисчислимой милости.
Так вот, возвращаясь мыслью к Тамаре, именно её мне страстно захотелось включить в задуманную мелодраму, заодно узнать, насколько она в курсе. Я допускала, что ей было известно меньше, чем мне – ну, просто потому, что ни бизнес, ни невеста героя-любовника к ней отношения не имели. Отнюдь, я вовсе не порицала бывшего партнера за малодушие, отлично понимала, что объяснения в любом случае выльются в фарс – иного не дано, увы! Однако и тем не менее.
Разделить личный коллапс мне захотелось именно с Тамарой, хотя знакомы мы были фрагментарно и в основном по делу. Не скрою, элемент садо-мазо в моих планах присутствовал, но этот привкус отчасти веселил, когда я задумывала и спешила на свидание с Тамарой на месте ее службы по соседству с моим навсегда утерянным офисом.
И вот, в теплый осенний день, отправив мелкого в лицей на учебу, я стала собираться к Тамаре, предусмотрев в запасе час лишнего времени на сборы по первому разряду. Что называется: развлекаться, так развлекаться! Что ж, задача оказывалась сложной, но посильной.
Начала я с украшений заменив побрякушки на реальные ценности, это значило, что печаль моя неподдельна, это раз! Из ларца с фамильным наследством я достала розовый жемчуг со дна Южных морей, обернула нитку вокруг шеи и застегнула фермуар с маленьким рубином, застежка временами оказывалась на виду и очень симпатично смотрелась.
На правой руке болтался изящный браслет, сплетенный из белых и желтых нитей мягкого золота. Модное украшение соблазнило в Цюрихе, когда мы с кузиной занималась наследством, а в перерывах заглядывали в ювелирные лавки. Надо сказать, что модную роскошь оплатил кузен Сергей, сказав при том, что уважающий себя состоятельный немец может сделать сестрам ювелирные подарки, это вроде хороший тон.
На левую руку я пристроила перстень с единственным, но видным опалом, камень переливался волшебными отблесками, являвшимися и пропадавшими в глубине минерала. И наконец по ушам я разместила вычурные клипсы, последний подарок от нынешней жены моего второго мужа – ничего себе титул! Совсем недавно Алла зазвала меня прощаться, она убывала к мужу на виллу и хотела высказать благодарность за спасение ее репутации. Было такое дело, правда, оказалось сложнее, чем предполагалось.
Алла, тем не менее, осталась при убеждении, что я играла приторную роль доброго ангела в отношении их семейства и, главное, бескорыстно, из одной любви к искусству. Чтобы не впадать в моральную зависимость Алла навязала компенсацию в виде сомнительного украшения, однако очень хорошей стоимости. Таким образом у меня в ушах оказались узорные бляшки из платины с перламутром, в центре каждой искрилось по бриллианту расцветки «фэнси». То есть камни были цветные, в тон к моему опалу, слегка темнее и ярче, к тому же играли гранями на бешеной скорости. За совпадение цветности я взяла ценное подношение, иначе бы – никогда!
Миша, третий и нынешний супруг, одноклассник Аллы и художник по профессии, одобрил мой внешний вид, когда я нарядилась в серые бриджи с черным шелковым свитером и в черных же лаковых лодочках явилась к нему на выгороженный балкон, где он устроил мастерскую, за неимением другой.
– Катюша, полный блеск! – сказал Миша, отрываясь от мольберта, над которым он мучился вторую неделю, вталкивая в грядущую пасмурную осень силуэт пурпурной иномарки на ходу, – Постой чуток прямо здесь, я переведу гамму! Жуткие колеса у тебя в голове, но интересно мерцают, чудится что-то индустриально зловещее. В стиле фэнтэзи, Аллочка сказала? Ты бы еще хвост на макушке завязала, тогда будет видно лучше. Спасибо, минуту – теперь свободна. Извини, но отвезти никак – иначе ускользнет и не достанешь!
Но я вовсе не хотела, чтобы меня вместе с драгоценными печалями доставлял к бывшей сопернице собственный муж в белом авто, стало бы отчасти чересчур. На изысканное свидание хотелось прибыть пешим ходом и окольными путями, скользя мимо достопамятных вех, чтобы местность навеяла настрой чувств, иначе будет неловко и не с руки.
Вследствие чего того я высадилась из метро на станции «Чистые Пруды», прошла дворами и переулками на территорию нынешней Огородной слободы (бывшей ранее переулком Стопани), проследовала мимо рыцаря на фронтоне одного из домов, затем выскочила на Чистопрудный бульвар, пересекла его по диагонали и углубилась в проулки вокруг Кривоколенного, оттуда вел короткий путь к цели моего ностальгического странствия.
Однако войдя в переулок, где помещался офис журнала «Альбом былого» (там издавна трудилась Тамара и было назначено свидание с нею), я оказалась в затруднении, поскольку никакого офиса поначалу не обнаружила. Раньше там стоял двухэтажный особняк, выходящий фасадом на тупой угол Кривого колена, и у парадного входа, среди прочих вывесок значился «Альбом» имени Тамары. Ничего подобного на сей раз не нашлось. Особняк казался притихшим и необитаемым, дверь была накрепко закрыта, а в окне над крыльцом большими буквами было прописано слово «Аренда». Тем не менее я проявила упорство и пошла кругом в рассуждении, что, раз было назначено, то вход внутрь должен найтись, или мне поднесли загадку, тогда я зря наряжалась, ну и черт тогда с ними всеми.
Однако прошла вдоль бетонного заграждения, с него обильно свисали зеленые лозы с кручеными усиками, желавшими обвиться вокруг чего ни попадя. Самозваные лианы тянулись, едва не доставая, я скользнула в заборный пролом и очутилась у заднего фасада особняка. Он выглядел непреезентабельно, но обладал двойным набором дверей. Я решительно выбрала одну, распахнутую настежь и подпертую доской для верности и удобства выноса. «Декорация означает
