Как только зашли за изгородь, Росья смогла свободно выдохнуть. В небольшом предбаннике скинули одежды. Дочь старосты быстро расплела косу, оставшись обнажённой, и сделалось совсем неловко, настороженно оглядела рёбра стен – нет ли щели где, не подсматривает ли за ними кто. Не то чтобы она думала, что гридни способны на такое баловство, а всё же место незнакомое, люди чужие, и ждать можно чего угодно. Ну как кто из местных замыслит беспутное. Впрочем, Росья одёрнула себя, укорив в излишней подозрительности. Кому она нужна-то, мышь серая?! Руяна же, напротив, с лёгкостью и грацией скинула с себя платье и исподнее, напевая под нос, и Росья от её спокойного голоса тоже утихла.
Хозяйка, пожелав лёгкого пара, удалилась, оставив гостей. Росья огляделась. Сложенная из тёсаного камня печь пыхала жаром, пар густым слоем обволок, что не видно было и стен, а только тускло лился дневной свет в прорубленное под потолком оконце. Пар проник в кожу, и всё тело мгновенно покрылось испариной, грудь потяжелела, как руки и ноги, дышать вскоре стало совсем в тягость. Руяна по-хозяйски, плеснула на печь ещё кваса, что стоял рядышком на лавке, и принялась зачерпывать горячую воду из чугуна, переливая в бадью. Росья, подхватив бадью, пристроилась рядом, черпая воду.
– Руяна, ты же так и не сказала, какой из молодцев тебе приглянулся, – вспомнила девица случившийся разговор.
Чернавка вздохнула только, продолжая черпать струящуюся паром воду. Росья уже и не ждала, что та ответит, но Руяна заговорила.
– Волынянин мне по сердцу пришёлся, – призналась девка.
Росья только в изумлении выгнула брови. Хотя, чему было удивляться, коли с уст того при виде Руяны улыбка не сходила. Лучше рассмотрела девку, и чернавка предстала перед ней в совершенно ином образе: тёмные волосы каскадом падали на спину к пояснице, были округлыми плечи, бёдра, а карие, почти чёрные глаза казались глубокими, как ночь. Она была хороша собой, даже очень, просто Росья никогда не задумывалась над этим. Руяна только помогала матушке выполнять работу по дому, которая ей перепадала. Она никогда не делилась своими переживаниями, хотя Росья никогда и не спрашивала.
Росья помогла натереть щёлоком спину Руяне, потом и чернавка намылила, растирая докрасна, её спину, помогла вымыть и волосы, за что девица была благодарна той – длинные волосы приносили много хлопот. Вскоре, размякнув совсем и обомлев, Росья в изнеможении распростёрлась без всяких сил на лавке, но Руяна не отступала, прошлась ещё берёзовом веничком по белой спине девушки, бёдрам и икрам, и стало совершенно невмоготу. А когда неё обрушился ушат горячей воды, так и задохнулась, а сердце стукнуло и неожиданно остановилось. Новый удар в спину застал Росью врасплох. От ошеломления она вздрогнула, непроизвольно выгнулась, не удержалась на лавке и грохнулась на пол.
Испуганная Руяна, вскрикнула, упала рядом на колени. Всё перевернулось с ног на голову, и потолок показался полом. Росья сжалась в комок, пытаясь сделать вдох, скорее наполнить грудь воздухом, но не выходило, и только лишь слышала, как Руяна закричала, заохала, начала трясти хозяйку. Что-то бормотала, Росья так и не услышала, что именно, словно меж ними легла каменная плита, которую уж ничем не пробить. Сознание постепенно угасало в глазах девицы, оставляя её по ту сторону яви.
Карие глаза чернавки, затопленные испугом, наполнились влагой. Не дозвавшись Росью, она бросила прочь из истопки, выскочила на улицу, распахнув настежь дверь. Росья сделала ещё одну попытку втянуть в себя воздух, ухватившись за край лавки, чтобы сесть, но не смогла, рука соскользнула, и сама она повалилась на пол, проваливаясь во тьму.
Кромешная вязкая мгла медленно рассеялась, и Росья увидела фигурку женщины в глубине просторной хоромины. Она сидела возле кровати и бережно поглаживала покоящуюся на постели мужскую руку, что-то шептала, в глазах её блестели безутешные слёзы. Женщина выглядела изнурённой. Серые круги залегли под глазами, и тёплого оттенка осенней листвы глаза полнились печалью. Росье показалась, что она где-то видела их, и тут пришло осознание, что Дарко имел схожие черты с ней. Она быстро глянула на лежащего мужчину. Он был молод, но старше Дарко и Полада. И не было сомнений, что это был тот самый мужчина из первого видения. Он лежал неподвижно с закрытыми глазами, лицо потемнело, как старый, выцветший от времени рушник. Широкая крепкая грудная клетка не вздымалась при дыхании, как у живого человека. Невольно проскользнула мысль – мёртв? Но на распашне женщины, что сидела рядом, не было никаких мариных знаков, стало быть, печаль её не в том.
– Когда он слёг? – услышала Росья посторонний мужской голос.
В дверях появился очень похожий на спящего сына мужчина, лета которого хоть и перешли то время, когда жизнь била ключом и кипела в жилах кровь, но выглядел он весьма статно в дорожном плаще, забрызганном грязью – знать с пути.
– Три дня уже, – отозвалась женщина бесцветным голосом, не оборачиваясь, сжимая руку спящего.
– Три? – мужчина прошёл вперёд. – Что же Дарко так долго…
Росья закашлялась и не сразу поняла, что её стискивают чьи-то сильные и неумеренно тяжелые, как ей показалось, руки.
– Ну, дыши, – потребовал кто-то. – Росья!
Она сделала ещё один вдох и снова закашлялась, будто в грудь ей насыпали камней, а на горло наступил вол. Но мало-помалу тяжесть, что придавливала её к полу, словно мокрая глыба снега, сошла, и лёгкие, расправившись, ожили. Теперь только при вздохе чувствовала колющую боль под сердцем.
– Это я виновата, – узнала Росья голос Руяны, который оборвался надрывным вздохом. – Горе мне, едва не загубила. Прости меня! Прости! – молила она.
Росья открыла глаза и мгновенно погрузилась в тёплое море орехового цвета глаз Дарко, встрепенулась, крепкие ладони всё ещё стискивали её. Княжич, почуяв смущение девушки, выпустил, но не совсем, придерживал за талию. В испуге Росья оглядела себя. Была завёрнута в полотно и сидела не в жаркой истопке, а в предбаннике, куда залетал ощутимый сквозняк, от которого девушку быстро прошибло ознобом. Нутро задрожало, но это менее всего сейчас её тревожило. Дарко был так близко, что Росья готова была провалиться сквозь землю от стыда, ведь сам он был одет в одни порты. Верно Руяна так расшумелась, что княжич прибежал сюда прямо с жара, успев натянуть только штаны.
– В избу её скорее, на холоде-то застынет детка, – всплеснула худыми руками хозяйка, заглядывая внутрь.
В двери мелькал и Полад с другими гриднями, и были немы, как рыбы, смотрели на происходящие в недоумении.
Росья попыталась встать сама, чувствуя себя уже лучше, но весьма скверно от того, что только что произошло. Подняться на ноги она не смогла, колени ослабли и подкашивались от трясучки.
– Давай я тебе помогу, – услышала Росья у виска мягкий голос Дарко и не успела возразить, тот с лёгкостью подхватил её.
Руяна пустилась вперёд их. В сопровождении женщин они вернулись обратной дорогой, как и пришли. Росья старалась не сильно прижиматься к горячей влажной груди княжича, но не получалось. Сердце её колотилось то ли от случившегося приступа, то ли от того, что Дарко несёт её на руках. Росья смутилась, ощущая сквозь тонкое, успевшее напитаться влагой полотно его горячие ладони на своём теле и пышущую жаром грудь. Благо они уже скоро оказались в клети, и Дарко уложил Росью на лежанку.
