XII. ОГНЕННЫЙ ПЕРСТ
В лето 6419 явися звезда велика на западе копейным образом…
В стольном Киеве, во дворе великокняжеском, вкруг Оленушки, бывшей черницы, от мира отрёкшейся и в мирскую смуту насильно вовлечённой, все крепче завязывался узел страстей человеческих…
Мягкий Ярополк постепенно, незаметно всё более и более развращался властью и раболепством окружающих и вечным, никогда не перестающим разгулом дружины, в котором он, хочешь не хочешь, а должен был принимать участие. Строгая Оленушка иногда становилась ему тяжела, и потянуло его к другим женщинам. Свентельд очень хвалил ему Рогнедь, княжну полоцкую, и к отцу её были посланы мужи честные поразведать, как взглянет князь на такое дело. Они принесли благоприятный ответ. И Ярополк готовился уже посылать сватов открыто. Оленушка от ревности места прямо себе не находила, мучилась, плакала, молилась, но бабы все одинаковы, и не стоит обращать на всю эту их чепуху никакого внимания: подурит и перестанет. И она плакала, а он смеялся. И с замиранием сердца стал вдруг замечать Варяжко, что всё чаще и чаще стали останавливаться на нём исподтишка лучистые глаза грекини, и не мог верить себе. Ничего особенного не замечала за собой и Оленушка: просто при растущем отчуждении князя ей нужно было зацепиться душой за что-нибудь. А молодой гридень травой ковылём стлался ей под ноги, куда бы она только ни показалась. Её чёрные звезды-глаза видели, как гаснет он, знала она из тех безумных, кощунственных слов его, которые тогда на заборале у него вырвались, о причине тайных мук его, и жалела она его, и не знала, что делать… И в смуте душевной подолгу молилась она перед богами своими…
Портились у Ярополка отношения и с братом его, Олегом, который в земле Древлянской княжил. Сын Свентельдов, Лют, витязь не из последних, выехал как-то на зверовые ловы в ту сторону и, увлёкшись, заехал в угодья Олеговы, который тоже любил творить ловы. Тот, совсем ещё по годам мальчишка, пришёл в бешенство и тут же, в лесах, убил Люта — хорошо, конечно, зная, что он сын Свентельдов, а Свентельд — старший дружинник брата. Свентельд и до этого случая не раз осторожно намекал молодому князю, что негожее это дело дробить так землю Русскую, что только с одной головой может быть сильна она, а теперь, после убийства сына Олегом, он ещё настойчивее стал говорить князю о необходимости присоединить к земле Полянской и землю Древлянскую. Но Ярополк не сдавался: он не любил бранной потехи и совестно было на родного брата руку подымать, хотя мысль Свентельда об объединении всей Руси под его рукой и пьянила его… И вдруг зашёл между братьями спор — Свентельд не мало поработал для этого — из-за тех же самых зверовищ. Задорный Олег вместо того, чтобы уступить, покориться старшему брату, на стену полез, наговорил Ярополку лишнего, и Ярополк, загоревшись, приказал дружине и воям пристраиваться на рать…
Замерли в тревоге сердца у киян, и душно стало в эти осенние ясные дни в Киеве, как перед грозой. А по ночам вдобавок звезда огромная над землёй Полянской появляться стала. Знамения бывают ово на зло, ово же на добро — тут и думать не приходилось, что предвещала зловещая копейная звезда. Из Царьграда приползли слухи, что император Цимисхий, победитель Святослава и коварный убийца его, отравленный врагом неведомым, в страшных муках умирал в роскошном дворце своём. Хорошее бы время ударить на Византию и расплатиться за кровь Святославову, но кто знает, что сулит звезда молодой Руси? И все, провожая воев на рать с древлянами, затаились в тяжёлых предчувствиях.
