Несколько мгновений протекли в молчании, и они не испытывали при этом никакой неловкости.
Наконец Страйк произнес:
— Что это за место? — Он указал, пальцем на мраморные развалины.
— Никто не знает. Известно только, что место очень старо и что орки на него не претендуют.
— Как это может быть? Ты раньше говорила, что в вашей стране живут только орки, других рас нет.
— А ты говорил, что твоя земля служит домом для многих рас. Для меня это по крайней мере не менее странно.
— Все, что я вижу сейчас вокруг, для меня ново, — признался он.
— Я раньше не видела, чтобы ты приходил сюда ждать. Ты в первый раз пришел поприветствовать их?
— Кого ждать? И кого я должен поприветствовать?
Она рассмеялась. Добродушно.
— Ты и в самом деле не знаешь?
— Я понятия не имею, о чем ты, — сказал он.
Повернувшись лицом к океану, женщина окинула взглядом бесконечный простор. Потом указала:
— Их.
Вглядевшись, он различил на горизонте полощущиеся на ветру белые паруса нескольких кораблей.
— Ты такой странный, — по-доброму добавила она. — Ты не перестаешь удивлять меня, Страйк.
Разумеется, она знает его. Но он по-прежнему не знает ее имени.
Он как раз собирался спросить, когда разверзлась черная пучина и поглотила его.
Он очнулся под впечатлением от ее лица. Несмотря на холод, он обливался потом.
После яркого света и только что увиденных прекрасных картин ему потребовалось несколько секунд, чтобы привыкнуть к водянистому дневному свету, который стал нормой в этом мире. Страйк одернул сам себя. В каком смысле он называет Марас-Дантию «этот мир»? Разве есть еще какой-то мир? Разве лишь тот, что он создал сам для себя в собственных снах?.. Что ж, пусть сон, пусть видение. Как ни называй, сны становятся все ярче, все живее. До такой степени, что уже приходится сомневаться, в здравом ли он уме. А сейчас не самый подходящий момент для того, чтобы с ним шутил собственный ум.
И все же хотя он многое в этом сне и не понял, но каким-то образом только что увиденное укрепило его решимость. Он испытывал прилив нелепого оптимизма, как будто все, что он задумал, обязательно получится, невзирая на любые препятствия.
Над ним нависла чья-то тень.
— Капитан, ты что-то неважно выглядишь. С тобой все в порядке? Джап… Страйк постарался сконцентрироваться.
— Все отлично, сержант. — Он встал. — Все готовы?
— Более или менее.
Элфрей уже сделал перекличку своей половины отряда и теперь следил за погрузкой лошадей. Страйк и Джап направились к нему.
По пути Страйк спросил:
— Вчера вечером кто-нибудь курил порошок?
— Мне о таком ничего не известно. Да никто бы и не стал без разрешения. Почему ты спрашиваешь?
— Да так… без особых причин.
Джап странно посмотрел на него, но сказать ничего не успел — они уже подошли к Элфрею.
Тот затягивал подпруги. Сделав последний закрепляющий рывок, он произнес:
— Ну вот и все. Мы готовы.
— Помни, что я говорил, — сказал Страйк. — Не вступай в контакт с кентаврами, если не будешь уверен, что это безопасно.
— Я запомню.
— У вас есть все необходимое?
— Думаю, да. Будем ждать вас у Калипарра.
— Через шесть дней самое большее.
Страйк протянул руку. Они обменялись воинским рукопожатием, держа друг друга за запястья.
— Удачи, Элфрей!
— Тебе тоже, Страйк! — Врач кивнул дворфу. — И тебе, Джап.
— Удачи, Элфрей!
Штандарт дружины был воткнут в землю рядом с конем Элфрея.
— Я привык отвечать за знамя, — сказал врач. — Ты не возражаешь, Страйк?
— Конечно, нет. Возьми его.
Элфрей вскочил в седло и выдернул древко из земли. Когда он поднял знамя в воздух, его солдаты оседлали лошадей.
Страйк, Джап и оставшиеся рядовые молча наблюдали, как маленькая колонна удаляется на запад.
— А мы куда? — поинтересовался Джап.
— Прочешем местность на восток отсюда, — решил Страйк. — Пусть седлают коней.
Джап занялся организационными делами. Страйк запрягал собственного коня. Он все еще чувствовал себя не в своей тарелке. Чтобы прийти в чувство, несколько раз глубоко вдохнул.
Глядя на поредевшие ряды своих воинов, он размышлял над странной решимостью и оптимизмом, которые оставил после себя сон. Страйк был совершенно уверен, что они действуют правильно. В то же время он не мог отделаться от гнетущего чувства, что, возможно, они больше никогда не увидят Элфрея и его солдат. Ведя в поводу коня, подошел Джап:
— Все готово.
— Отлично, сержант. Ну что ж, посмотрим. Может, нам и удастся разыскать Коиллу и Хас-кера!
Привязав руку Коиллы к седлу Аулэя, они заставили пленницу идти пешком. Ее скакуна вел Блаан. Лекманн ехал впереди, задавая скорость, довольно высокую.
Имена людей Коилла узнала, прислушиваясь к их разговору. Поняла она еще и то, что до ее самочувствия никому из них нет дела. Дальше глотка воды, предлагаемого лишь изредка и неохотно, дело не шло. И даже это они делали лишь с одной целью: сохранить собственность, которую намерены были продать в Хеклоу.
Время от времени они обменивались короткими фразами, зачастую шепотом, так что Коилла не слышала. Порой косились на нее. Аулэй вообще смотрел так, будто готов убить на месте.
Коилла была в хорошей форме, к тому же она привыкла к долгим переходам, однако скорость, которую они задали, была чистым наказанием. Так что, когда на пути попался ручей и Сифилисная Морда по имени Лекманн объявил привал, ей потребовалась вся выдержка, чтобы не выдать свое облегчение. Она рухнула на землю, задыхаясь. Все тело ныло.
Наученный горьким опытом и потому вдвойне настороженный, Аулэй, чье ухо Коилла слегка укоротила, привязал ее лошадь. Капрал не заметила, что у нее за спиной он единственным здоровым глазом заговорщицки подмигнул Лекманну. Потом приказал Коилле сесть рядом с деревом и привязал ее к стволу. Покончив с этим, троица уселась отдыхать.
— Далеко еще до Хеклоу? — обратился Аулэй к Лекманну.
— Думаю, через пару дней будем там.
— По мне чем быстрее, тем лучше.
— Мне тоже скучно, Мика, — внес свою лепту Здоровенный Глупец по имени Блаан.
Аулэй, ковыряя пальцем в кое-как забинтованном ухе, указал на Коиллу.
