— Может, немного развлечемся с нею? — Вытащив нож, он приготовился к метанию. — Давно мы не тренировались. — В упор глядя на Коиллу, он прицелился.
Блаан идиотски заржал.
— Оставь, — угрожающе буркнул Лекманн. Аулэй не обратил на него внимания.
— Ну-ка, сука, лови! — крикнул он и метнул нож.
Коилла застыла. Острие вонзилось в землю у самой ее ноги.
— Прекрати! — проревел Лекманн. — За поврежденный товар хорошую цену не получишь. — Он бросил Аулэю флягу: — Сходи-ка лучше набери воды.
Ворча, Аулэй прихватил еще две фляги, собственную и Блаана, и отправился к ручью.
Лекманн потянулся и надвинул шляпу на глаза. Блаан положил голову на скатанное одеяло, отвернувшись от Коиллы.
Она наблюдала за ними. Ее взгляд метнулся к ножу. О нем бандиты, похоже, забыли. Не составит особого труда дотянуться до него. Осторожно, стараясь не издать ни звука, она сделала движение ногой в сторону ножа.
Вернулся Аулэй с флягами. Замерев, она опустила голову и притворилась дремлющей.
Одноглазый смотрел на нее.
— Ну и невезучие же мы! — посетовал он. — Застряли здесь с бабой, казалось бы — развлекайся не хочу… А она не человек!
Лекманн фыркнул:
— Все равно удивляюсь, почему ты ее не попробовал. Или у тебя пар вышел? Аулэй скорчил гримасу отвращения:
— Я скорее займусь этим со свиньей. Коилла открыла глаза.
— Наши взгляды сходятся, — заверила она его.
— Е…ал я тебя, — окрысился Одноглазый.
— Я не свинья, разве ты забыл?
— Ценный ты товар или нет, я все равно навешаю тебе всласть!
— Сначала развяжи меня. Устроим состязание. Мне приятно будет слегка повредить штуковину, что болтается у тебя между ног.
— Трепотня! Чем ты это сделаешь, сука?
— Да вот этим! — Коилла сверкнула зубами. — Ты ведь уже знаешь, какие они острые.
Аулэй непроизвольно схватился за остатки уха. Его глаза сверкнули яростью. Лекманн ухмыльнулся.
— А может, она врет насчет того, что ее банда пошла в Хеклоу? — произнес Аулэй. — Откуда мы знаем?
— Не заводи опять эту волынку, Гривер, — раздраженно отвечал Лекманн. Он обратился к Коилле: — Ты ведь не врешь, милочка? Нет, ты бы не осмелилась.
Капрал сохранила невозмутимость, удовлетворившись саркастическим взглядом.
Порывшись в кармане куртки, Лекманн извлек пару игральных костей.
— Давайте успокоимся и проведем часик-другой, развлекаясь вот этим, — он погремел костями в кулаке.
Аулэй подошел ближе. Блаан тоже присоединился к ним. Вскоре охотники за удачей целиком ушли в шумную игру и забыли о Коилле.
Она сосредоточилась на ноже. Медленно, не сводя с шумной троицы глаз, тянулась и тянулась ногой к оружию.
В конце концов ей удалось коснуться лезвия носком. Пришлось долго и напряженно тянуться ногой, чтобы зацепить его. Коилла резко дернула ногой. Нож оказался ближе. Потребовалось произвести еще несколько очень трудных акробатических этюдов, прежде чем удалось притянуть его достаточно близко, чтобы можно было схватить рукой.
Её привязали к дереву веревкой, и руки были прикручены к телу, однако некоторый — совсем небольшой — промежуток все-таки был, и как раз достаточный, чтобы дотянуться до оружия пальцами. Очень осторожно она подтолкнула нож к ладони, ухватила оружие и наконец прижала лезвие к веревке.
Охотники за удачей продолжали играть.
Как можно быстрее двигая ножом, Коилла постепенно перерезала веревку.
Наконец последние нити лопнули, и капрал освободилась.
Люди все продолжали кидать кости и вопить друг на друга. О ней они совершенно забыли. Медленно, на корточках, сжимая в руке нож, она двинулась к своему коню. Тот тоже стоял у бандитов за спиной.
Достигнув коня, Коилла забеспокоилась, что животное заржет или издаст какой-нибудь другой звук, который встревожит охотников за удачей. Она осторожно похлопывала коня по боку и тихонько нашептывала ему ласковые слова. А потом, вставив ногу в стремя, молниеносно взлетела в седло.
Седло выскользнуло из-под нее. Она упала на землю. Нож вылетел из руки. Испуганная лошадь встала на дыбы.
Раздался взрыв хохота. Подняв глаза, Коилла увидела, как бандиты, лопаясь от дикого веселья, хватаются за животы. Лекманн, держа в руках меч, подошел и носком сапога отшвырнул нож подальше.
Только теперь Коилла заметила, что седельные ремни перерезаны.
— Здесь, в полях, приходится развлекаться подручными средствами, — заметил Лекманн.
— Ты только глянь на ее лицо! — издевательски хрюкнул Аулэй.
Блаан, хватаясь руками за массивное брюхо, от хохота раскачивался из стороны в сторону. По толстым щекам стекали слезы.
Внезапно что-то привлекло его внимание. Он прекратил ржать. И, глядя прямо перед собой, произнес:
— Эй, смотрите-ка.
К ним приближался всадник на снежно-белом жеребце.
8
Когда он приблизился, стало ясно, что это человек.
— Кто это может быть такой, черт побери? — поскреб в подбородке Лекманн.
Двое других бандитов, с побледневшими лицами, лишь пожали плечами. Лекманн, опустившись на землю рядом с Коиллой, связал ей за спиной руки.
Несмотря на то что всадник ехал верхом, было видно, что он высок. Держался он прямо, и тело у него было не столько мускулистое, сколько жилистое. Каштановые волосы всадника доходили до плеч, и он носил аккуратную бороду. Одежду его составляли куртка орехового цвета, расшитая серебром, коричневые бриджи и высокие черные сапоги. Костюм завершался темно-синим плащом. Оружия, по всей видимости, у всадника не было.
Натянув поводья, он остановил жеребца прямо перед охотниками за удачей. Ни о чем не спрашивая, спешился. Двигался он легко и уверенно и улыбался.
— Кто ты такой? — нахмурился Лекманн. — Что тебе надо?
Не переставая улыбаться, странный человек бросил моментальный взгляд на Коиллу, потом опять посмотрел на Лекманна.
— Меня зовут Серафим, — неторопливо и звучно ответил он, — а все, что мне нужно, это вода. — Он кивнул в сторону ручья.
Его возраст было трудно определить. Голубые глаза, нос с легкой горбинкой, красиво вылепленный рот… Серафим был красив трудно поддающейся описанию красотой. И все же присутствовало в нем что-то, непроизвольно заставлявшее считаться с ним, а во всех манерах было что-то повелевающее.
Лекманн быстро глянул на Блаана и Аулэя:
— Осторожно, он может быть не один.
— Я один, — сказал гость.
