Мы с Мишелем возвращаемся в эту гавань только к завтраку (не всегда!) и вечером. Мало частных уик-эндов. Для меня начинается время официальных перемещений в конце недели, с чем я никогда так и не покончила. Цюрих, где показываю платья от Лелонга (с радостью!) и от Роша[84]. Нас посылает Синдикат Высокой моды. Мне, как Гаврошу, любая поездка придает сил. Я демонстрирую великолепное платье «Париж» (в обтяжку, из черного бархата, обнаженные плечи, большое декольте, но столь узкое в коленях, что едва позволяет двигаться). Большой успех как всегда в Швейцарии. Комфорт и шик. Гостиница «Пьер»! В качестве награды неожиданная встреча с моим шведом, который дарит мне клипсы и организует поездку по озеру.
Новые поездки, одна за другой. Да, и Париж не отпускает.
Я уже не знаю, кому отдать предпочтение. Не бездельничает и Мишель.
В феврале я бы злилась на себя, если бы не нашла времени посмотреть новую коллекцию Бальмена на улице Франциска I, 44. Заведение высшего стиля, только что закончено, но здесь уже все дышит успехом. Мишель, сидя рядом: «Послушай, настоящий мастер!»
Пралин, Мишель и Пьер Бальмен
У Лелонга Бальмен, несомненно, придерживал свой талант. Наконец он показал себя! Пляжные костюмы, легкие меховые оторочки по низу жакетов! Словно все наряды сошли со старинных картин! Желание добиться сдержанности и ощущения молодости. Разнообразие! Все цвета палитры. А вечерние платья: одно из золото-розовой парчи, белое со складками… Все девочки усыпаны дорогими украшениями. Меня трясет от искушения… Я не остаюсь незамеченной. Я – член содружества и не хвастаясь скажу, что принадлежу к сливкам товарищества, а потому некоторые манекенщицы (Соня[85], баронесса д’Анжель) дружески приветствуют меня. Продавщицы перешептываются: «Вон там, Жаннин Лелонг!»
Я аплодирую, аплодирую до боли в руках. Аплодируют прелестной «невесте», закрывающей дефиле. Два года назад ею была я! Директор, господин Серен, подходит поздороваться с нами. Мы его поздравляем.
– Стоит ли предупредить господина Бальмена?
– Нет, не беспокойте его! Но какой успех! А салон! Я очень довольна!
– Вы тоже преуспеваете. Господин Бальмен говорил о вас! Я погрузилась в такую теплую атмосферу, что произношу:
– Господин Серен, знаете, что доставило бы мне удовольствие? Если вы мне одолжите на воскресные бега ваш тополиной зелени костюм со складками и манто три четверти такого же цвета. (У меня даже потекли слюнки.)
– Без проблем! Заходите для примерки.
Тополиный костюм сидит на мне… как влитой. (Бальмена не видно.) Мне доставляют костюм в пансион. Я облачаюсь в него к ужину. Теплые поздравления. Они подбадривают меня, а я имею в виду совсем иной ужин!
Ужин в Его семье в субботу. (Я пока еще не замечаю обнадеживающего энтузиазма.) Костюм производит впечатление. Меня называют «кокоткой»! Я прекрасно расслышала слова его родных!
Воскресенье. Прекрасный апрельский полдень, хотя еще прохладный. Костюм встречен с триумфом. Фотографы рвут меня на части. Моя фотография на половину страницы Paris-Soir появляется на следующий день. Меня предупреждают, что она отобрана для l’Album du Figaro.
Когда я приношу костюм к Бальмену:
– Господин Серен хочет вас видеть.
– Хочу сказать, что этот костюм ваш. Подарок господина Бальмена.
– Как его отблагодарить?
– Приходите в один из ближайших дней на показ его коллекции.
– Хотите, приду завтра?
На этот раз появляется сам хозяин:
– Значит, все в порядке? Вы у нас? Я смеюсь:
– Пока, чтобы заткнуть дыры. Он хлопает в ладоши:
– Серен, соберите всех девушек. Девушки, вот… Надо, чтобы каждая из вас рассталась с чем-нибудь, чтобы составить коллекцию для Жаннин.
По его словам можно судить о власти и дружеском отношении хозяина к своим служащим. А Жаннин по-прежнему на высоте. Ни протестов, ни недовольных гримас. Каждая отдает, и не обязательно насильно, то, что может: Дани – спортивное пальто, Гильда – бело-синее платье, Соня – пляжный костюм. Только одна… (Это меня не удивляет!)
Со среды я участвую в дефиле, отдаваясь делу всем сердцем, используя все свои ресурсы. Спрашиваю у Бальмена:
– Я не все еще позабыла?
– Нет. Каковы ваши амбиции? Я в сомнении. Он смеется:
– Хотите стать первой манекенщицей Парижа?
– Конечно.
– Будем работать.
Его средства разнообразны. Никакого вызывающего протекционизма, только невероятная любезность и уступчивость, что позволяет мне участвовать во всех других показах, необходимых для заработка, – только возвращаться я должна вовремя. Дабы не обмануть доверия подобного хозяина, моя личная жизнь, и так уже заполненная до предела, превращается в блуждающий огонек. Зачастую два показа в день, радио (а еще меня тянут на зарождающееся телевидение) и рекламный фильм! Власть шляпных мастеров надо мной: уже известная вам Жанетт Коломбье, Роза Валуа, Легру, Клод Сен-Сир, Симона Канж, Альбуи, Лемоннье[86], ради которых я готова на любые испытания! С условием… Как любая девушка, я в голове храню мечту – выйти замуж за зачарованного принца под звуки органа, с изобилием цветов, в переполненном ярко освещенном нефе[87] и ковром перед порталом церкви. Увы, зачарованный принц (все более и более очаровательный!!) со мной… но все происходит обыденно 5 февраля 1947 года в 11 часов утра, сразу после показа, и при двух свидетелях – свекрови и шурина (моя семья давно считает, что я замужем). У нас едва хватает времени (а я так люблю семейные банкеты!) выпить по аперитиву, так как уже пора возвращаться в студию.
– Простите. Я опоздала. Я только что вышла замуж. (Кстати, шепотом. Делюсь новостью только с Дани и остальными близкими подругами. Здесь почти все считали, что я давно замужем.)
