Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 104
Во времена Харальда получила распространение еще некая практика, ставшая основой для соответствующих норм в более поздних кодексах. Ее принципы постепенно разрабатывались и уточнялись, пока наследник Харальда Хакон Добрый не внес их в «Законы Гулатинга» и «Законы Фростатинга». Речь идет о защите побережий. Еще с незапамятных времен местный властитель имел право при нападении врагов созывать людей на битву. В каждой отдельной области проделать это не составляло труда. Когда приходили вести о приближении врага, давался сигнал; мужчины брали оружие и запас еды и спешили к месту сбора. Однако перед Харальдом стояла более сложная задача. Он хотел иметь возможность созвать ополчение на большой территории и при необходимости сделать это заранее; мало того – конунгу требовался флот, который собирался бы незамедлительно по его команде и подчинялся ему лично. Одних его людей было недостаточно. По политическим и военным соображениям и для утверждения собственной власти Харальд желал, чтобы в любой момент, когда он сочтет нужным, в его распоряжение поступало как можно больше людей, припасов и оружия, и притом на как можно более долгий срок. Но мирные землепашцы и скотоводы вовсе не стремились делиться запасами или проводить время на военной службе. Судя по всему, именно во времена Харальда все земли, признающие власть конунга, были разделены на «корабельные округа», каждый из которых был обязан выставить для защиты берегов корабль с командой. Другое дело – какой корабль? Из скольких человек состоит команда? Как их выбирать? Кому они подчиняются?[37] Словом, как восклицали все рекруты всех времен и народов: почему я? О том, как выглядела данная процедура в правление Харальда, мы практически ничего не знаем, но в позднейших «Законах Гулатинга» сказано, что каждые три семьи свободных должны выделить одного человека и снабдить его едой на два месяца. После окончания срока службы «демобилизованному» выдавался запас пищи еще на две недели, чтобы он мог добраться домой. Здесь можно только заметить, что легкие на подъем вестландцы, с их многолетним опытом морских странствий и викингских походов, наверняка отнеслись к идее корабельной службы куда более благосклонно, чем обитатели других местностей, сидевшие на земле.
За свою долгую жизнь (а он дожил до восьмидесяти лет) Харальд произвел на свет множество сыновей от нескольких жен и наложниц: в некоторых источниках сообщается, что сыновей у него было двадцать; «История Норвегии» говорит о шестнадцати, а Эйвинд Погубитель Скальдов в своей хвалебной драпе в честь Хакона Доброго называет его одним из девяти – и это, видимо, ближе всего к истине. Некоторые из Харальдовых сыновей стали подлинным бедствием для Норвегии, но наиболее заметный след в ее истории оставили двое – Эйрик, получивший прозвище Кровавая Секира, и поздний ребенок – Хакон, прозванный Добрым, воспитанник английского короля Этельстана. Говорится, что к тому моменту, когда Харальду исполнилось сорок лет, многие его сыновья стали проявлять непокорство и требовать себе земель и титулов. Впрочем, для сына конунга подобное поведение считалось совершенно естественным. Матерью Эйрика была Рагнхильд, дочь ютландского конунга Эйрика. Сам Эйрик женился на Гуннхильд, дочери датского конунга Горма Старого, и если принять во внимание эти династические связи, утверждения источников, что Харальд возлагал на этого своего сына наибольшие надежды, выглядят вполне правдоподобными. В качестве меры, призванной обезопасить наследственные земли Митингов в Вике, подобный брак кажется достаточно разумным. Во что трудно поверить, так это в то, что Харальд, который в возрасте восьмидесяти лет решил сложить с себя обязанности конунга, возвел Эйрика на престол в Вест-фольде и передал ему власть над всем королевством. Описанная в саге ситуация выглядит очевидным анахронизмом, и в любом случае поступок Харальда был совершенно бессмысленен. Остальные сыновья конунга имели полное право наследовать власть в собственных небольших королевствах, а если бы даже они им не воспользовались, наверняка отыскались бы другие претенденты.
Величайший из норвежских конунгов похоронен в кургане на Кёрмте либо возле Хаугасунна в Рогаланде, где он долгое время жил. После смерти Харальда единое королевство, державшееся только силой его личного авторитета, распалось: местные правители отказывались признать власть Инглингов, предпочитая действовать в собственных интересах. При отсутствии организованной системы правления победить должен был сильнейший. И как всегда, победителем оказался тот, кто главенствовал в море.
Эйрик, чья ставка в игре была больше, чем у других, в соответствии со своим прозвищем действовал решительно и жестко. Но в Англии пятнадцатилетний Хакон узнал о смерти отца и, заручившись поддержкой своего воспитателя, отправился в Норвегию[38]. Он высадился в Трандхейме, видимо, по предварительной договоренности с ярлом Сигурдом из Хладира. В источниках (поздних и пристрастных) все дальнейшие события предстают как тонко рассчитанный политический демарш, предпринятый с позиции силы, но настолько своевременный, что применения силы не понадобилось. По неизвестным причинам Эйрик без боя признал поражение и вместе со всеми своими сторонниками бежал за море. Несмотря на неудачи (которые исландская традиция сильно преувеличивает), он был сыном своего отца – человеком волевым, доблестным и решительным. На какое-то время он стал королем в Йорке. В 948 г. подданные изгнали его, признав власть англосаксонского короля Эадреда; в 952 г. Эйрик вернулся, но в 954 г. вновь отправился в изгнание и вскоре погиб вместе с пятью другими норвежскими конунгами в битве у Стейнмора в Нортумбрии. У него осталась жена и множество сыновей, способных и готовых продолжать драку за власть в Норвегии, от которой их отец по непонятной причине уклонился.
Рис. 13. Норманн IX в.
Резное изображение на усебергской повозке
Со времен Хальвдана Черного награда, ожидавшая победителя, сильно выросла в цене. Разумеется, говорить о том, что в X в. норвежцы в какой-то мере осознавали себя единой нацией или стремились к созданию единого королевства, было бы грубым преувеличением. Но успехи Харальда Прекрасноволосого не забылись, и отныне перед соперниками маячили призрачной целью не главенство в Вестфольде, Упплёнде, Вике или на изрезанных фьордами побережьях, не титул ярла в Трандхейме, а верховная власть над всеми этими землями с правом получать свою долю доходов от земледелия и торговли, дополнявшаяся господством на море. За эту недостижимую мечту положили свои жизни Харальд Серая Шкура и его убийца Золотой Харальд, ярл Хакон, Олав сын Трюггви и Олав Святой. Несомненно, со времен Харальда Прекрасноволосого Норвегия превратилась в нечто большее, чем просто Северный Путь (*Nor5rvegr, Noregr), дорога на север с юга. Однако страну, страдавшую от честолюбия своих и жадности чужих правителей, по-прежнему раздирали войны и распри; в каждой местности был свой конунг, ярлы Хладира становились все могущественней, и датские правители поглядывали завистливо на север через Скагеррак. К событиям в Дании, последовавшим за битвой при Бравелле, мы далее и перейдем.
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 104
