— Где живешь? — крикнул он яростно первое, что пришло в голову.
— Извините, Иван Спиридонович! — по-прежнему звонко сказала Оля. — Просто во рту пересохло! — Эту фразу она давно приготовила.
— Где живешь, тебя спрашивают! — снова прокричал Иван Спиридонович.
Оля собралась было ответить, но не успела.
— Ле-о-о-ша! — басом простонала Евдокия Самсоновна, и внимание участкового переключилось на нее.
— Это ваш? — спросил он, кивнув на Лешу.
Татьяна Егоровна как-то бочком подскочила к нему, опираясь на палку, сильно вывернув шею.
— Да, это наш внук, Алексей Тараскин, — сказала она отчетливо, с некоторым вызовом, глядя снизу вверх. — Позвольте узнать, за что вы его?
— Пройдемте в домоуправление, там узнаете.
— Нет. Ну, все-таки. Объясните. Пожалуйста! — Сейчас одышка мучила Евдокию Самсоновну сильнее обычного.
— Пройдемте — объясню. Не будем толпу собирать.
Действительно, новые жильцы, разгружавшие машины, приостановили работу и теперь смотрели, что происходит. Заинтересованные возгласами участкового, остановились несколько прохожих. Поблизости торчали Демьян, Матильда, Шурик и Сема.
— Ну, пойдемте! — сказала Татьяна Егоровна и первой устремилась к домоуправлению.
Мария Даниловна говорила о делах с пожилым бухгалтером, сидевшим за другим столом, когда дверь распахнулась и послышалось суровое:
— Проходите!
Вошла скрюченная худенькая старушка, за ней пятеро ребят, за ними грузная пожилая брюнетка и, наконец, участковый.
— Приветствую! — сказал он угрюмо. — Детская комната у нас на замке: одна ногу сломала, другая — с воспалением легких. — Он, конечно, имел в виду двух сотрудниц детской комнаты.
— Присаживайтесь! — сказал бухгалтер, указывая на стулья возле стены.
Две бабушки сели, а участковый не сел.
— Так что мне приходится вот такими заниматься, — продолжал он и поставил бутылку перед управдомом на стол. — Значит, познакомьтесь: ваши новоселы. Купили это дело и угощаются. Из горлышка тянут. — Он посмотрел на Лешу и обратился к бабушкам: — Он давно у вас так?
Татьяна Егоровна встала, опираясь на палку. Она говорила громко, но голос ее слегка дрожал.
— Извините, товарищ, но по росту своему я не могу видеть ваших погон, не знаю звания.
— Старший лейтенант Сергеев.
— Так вот, товарищ старший лейтенант, хотите верьте мне, хотите нет, но никогда, никогда в жизни ничего подобного за нашим внуком не наблюдалось.
Выражение отчаяния, затравленности мелькнуло на лице у Леши, но никто из ребят этого не заметил, потому что каждый думал о себе. И никто из них также не заметил, что Тараскин вдруг засмеялся очень деланным смехом.
— Бабуся! Ну, я же не такой дурак, чтобы вам об этом докладывать!
— Леша! — с трудом выдохнула Евдокия Самсоновна. — Зачем. Ты говоришь. Про себя. Такое.
Леша, разозлившись на бабушек, которые так его подводят, почти закричал:
— А затем, что я врать не люблю, понятно?! Пусть я хулиган, пусть я какой угодно, но враньем никогда не занимался, сами знаете!
Татьяна Егоровна села. Бабушки переглянулись, поняли, что их внук, как говорится, работает на публику, и сообразили, что лучше не вмешиваться.
Участковый обратился к Феде:
— Значит, ты вино покупал?
— Ага.
— Давно этим занимаешься?
Федя покосился на сестру. Та пристально и строго смотрела на него, боясь, как бы он не ляпнул что-нибудь не то.
— С детства, — сказал он негромко, и Нюра успокоилась.
— Тоже, значит, не любит врать, — проворчал Иван Спиридонович и посмотрел на Марию Даниловну. — Вы составьте мне списочек всех этих... И доложите родителям, когда с работы придут.
— Сделаем! — Мария Даниловна придвинула к себе чистый лист бумаги. Память у нее была прекрасная, и она стала быстро писать, поочередно взглядывая на ребят. — Так, значит... Тараскин Леша — двадцать вторая квартира; Красилина Нюра и Красилин Федя — квартира пятьдесят семь; Закатова Оля — сто семьдесят первая квартира.
Может, потому, что Миша Огурцов стоял позади Ивана Спиридоновича, управляющая домом не заметила его и протянула список участковому.
— Пожалуйста, Иван Спиридонович!
Участковый тоже забыл про Мишу. Он повернулся к Оле и снова покраснел.
— Ну, а с тобой... у тебя кто дома есть?
— Я думаю, что дедушка дома, — спокойно ответила Оля. Она давно уже к этому приготовилась...
— Ну, так вот пойдем к твоему дедушке! Пойдем, пойдем! Всего доброго, граждане!
Уходя с участковым, Оля оглянулась на Тараскина. Тот смотрел на нее, но было ясно, что он думает не о ней, а о чем-то своем. Ей стало досадно, даже горько.
Миша стоял в растерянности. На него так никто и не обратил внимания, словно его тут и не было! С одной стороны, хорошо, что дома не будет скандала, но с другой стороны — все это как-то унизительно: что же, его и за человека не считают? Может, напомнить о себе управдому? Тоже как-то глупо...
— Ну, — сказала Татьяна Егоровна. — Нам, пожалуй, можно идти?
— Конечно, — вздохнула Мария Даниловна и добавила сочувственно: — Беда с ними, с теперешними! Я со своей тоже горюшка хватаю.
Бабушки попрощались и ушли вместе с Лешей.
— Так чо? — спросила Нюра. — Нам тоже можно?
— Идите! Я с вашими сегодня поговорю.
На Мишу управдом так и не взглянула, и он тихонько вышел вслед за Красилиными. Во дворе Нюра и Федя остановились. Глядя, как Оля входит с участковым в свой подъезд, Нюра сказала тихо:
— Во, шалая!
В этот момент их обогнал Миша, и Нюра окликнула его:
— Эй!
Миша приостановился, обернулся.
— Почему же тебя не записали? Ты ведь вроде с нами был...
От обиды Миша так и вспыхнул.
— То есть как это «вроде»?! Вот тебе, кстати, рубль за твое вино!
Он вернулся, сунул в руку Нюры бумажку и снова зашагал к подъезду через малышовую площадку.
Миша не плакал очень давно. В последний раз это было то ли во втором, то ли в третьем классе. Но сейчас он чувствовал, как у него першит в горле, как слезы щиплют глаза, слезы досады, слезы злости и на себя и на всех окружающих. Ну что у него за судьба бездарная! Неужели он действительно такое ничтожество, каким его, очевидно, считает Оля Закатова?! Ведь все, ну буквально каждый из тех, с кем он имел сегодня дело, как-то проявил себя, как-то отличился: Тараскин напал на Федора, Красилины купили вина, да еще притащили дядю Колю, и вот теперь Не Такую Как Все персонально повел домой участковый. А он? А его, Михаила Огурцова, управдом даже не соблаговолила занести в свой список, и эти Красилины еще не совсем уверены, был ли он вообще в их компании или нет.
