Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 72
«Укажите на эсминце расположение его каюты. Скажите, как часто он направлялся к командиру с шифрами? Отлично. А говорите, что ничего не знаете. Вы очень много знаете, господин Туманов. Поэтому встречаться нам, думаю, придется еще ни раз».
… В те годы беженцы из СССР и других стран Восточной Европы проходили доскональную проверку в западно-немецком лагере для беженцев Цирндорф. Но я оказался в американском лагере военной контрразведки Камп Кинг вблизи Франкфурта. С одной стороны, это было удачей, так как американцы предлагали комфортабельные условия своим людям и даже выплачивали еженедельное немалое «пособие». Зато проверка здесь была строже. Во Франкфурте меня полгода «разбирали по частям». Сэм, о котором я позднее узнал, что он «большой зверь из Лэнгли», слыл инквизитором. Параллельно с этой проверкой мне предстоял раздражающий отчет о нашем присутствии в Средиземном море и о службе в ВМС.
Однажды «большой зверь» удивил меня следующим вопросом:
«Где вы спрятали вещи, которые взяли на борт?»
Я посмотрел на него с удивлением.
«Господин Туманов, вы же умный человек. Прежде, чем вы подготовили свой побег, вы же запаслись секретными документами, быть может, картами или общими планами? Куда вы их попрятали? Под каким камнем в Ливии они лежат? Только признайтесь нам, и мы сами их достанем. Ну, давайте же!»
Так он меня допрашивал, пока сам не сдался и улетел в Вашингтон. Тогда появился другой американец, опять из Штатов. Он был русского происхождения и его звали Борис. В подарок он привез мне икру. Борис записывал на пленку все наши разговоры. Его интересовала моя работа в КБ Яковлева, в особенности то, что касалось нового Як-28.
«Помните, где находятся баки горючего? – допытывался он. – Какие есть еще вспомогательные средства? Что вам известно о боевой оснастке?» Наконец я взмолился: «Спрашивайте кого-нибудь другого, только не ученика технического чертежника». И все же, в соответствии с рекомендациями Москвы, я рассказывал ему все, о чем знал, опасаясь при этом, что эта информация американцам не пригодится.
С Борисом мне было проще, так как он любил сполоснуть горло парой-другой рюмок виски. Он не выпячивал наружу свою важность, а наоборот, иногда приглашал меня пообедать с ним. Иногда мы вместе ходили в кино.
Следующими прибыли двое англичан, которые желали все знать о корабле. Беседы проходили не у меня в квартире, а в другом месте, за которым следила немецкая хозяйка или экономка. Один из англичан, который, по всей видимости, был ответственным за работу, удивил меня своим небрежным внешним видом: рубашка у него была застиранная, пиджак полинял, а плащ был такой грязный, что хозяйка брезгливо протягивала его ему на вытянутых пальцах. Англичане вежливо спрашивали, как построен корабль, орудиях, боевых единицах и именах офицеров. Однажды они положили передо мной детальный план эсминца того же класса, как «Справедливый», из чего я сделал вывод, что они знают по теме больше, чем я.
Только однажды американцы допустили ко мне представителей западно-немецкой военной разведки БНД, которые интересовались особыми планами советского военного флота в отношении ФРГ. Мой переводчик, Алекс, однако быстро их выпроводил. Вообще, как я скоро выяснил, он вел себя по отношению к немцам довольно недружелюбно.
Как я уже упоминал, Алекс был в чине полковника и служил в военной разведке по направлению Советский Союз. Он был польского происхождения и был женат на русской. Очень скоро я понял, что мое будущее во многом зависит от него. Он никогда не намекал, доверяет он мне или нет, но всегда был дружелюбен и доброжелателен. Темноволосый, среднего роста и худой, он приходил ко мне почти ежедневно, передавал раз в неделю еженедельное «содержание» в 100 бундесмарок. Кроме того, он обеспечивал меня кофе, сигаретами, мылом и шампунем. «Немецкие продукты никуда не годятся», – сказал он со знанием дела.
Моя первая добротно обставленная двухкомнатная квартира располагалась вблизи центрального вокзала Франкфурта. В холодильнике я обнаружил множество вкусных и в большинстве своем неизвестных мне лакомств и напитков. На журнальном столике в спальне стопкой лежали советские газеты и журналы. Оказавшись в квартире вечером впервые наедине сам с собой, я поджарил себе яичницу, впервые в жизни выпил «кока-колу» и закурил первую сигарету марки «Филипп Моррис». После этого, как мне показалось, впервые за прошедшие дни лег спать без явного наружного наблюдения. Новая жизнь начиналась хорошо.
На следующее утро Алекс привел с собой фотографа, который снял меня в фас и профиль. После этого он информировал меня, что начиная со следующего дня ко мне будут приходить различные люди и задавать всякие вопросы. Им не стоит отвечать ничего, кроме правды, так как все сказанное будет тщательно проверено. «Помни, Олег, – посоветовал мне Алекс, – что от твоих ответов многое зависит для тебя».
Три дня спустя Алекс просил меня заполнить целую стопку анкет, объяснив, что они необходимы для получения вида на жительство. Когда я выполнил его поручение, он выдал мне свидетельство, залитое в пластик. На нем на английском языке было указано, что владелец является гражданским наемником ВВС. Имя было финское.
«Это ничего более не значит, – успокаивал меня Алекс, заметив мое недоумение. – Какое-то время побудешь финном. Так безопаснее, здесь почти никто не говорит на финском языке».
Однажды вечером я потихоньку прогуливался вблизи Кайзерштрассе и забрел в район недалеких отсюда ночных клубов. В то время ни один советский человек не позволял себе даже приблизиться к таким ночным заведениям. Но я уже не был советским гражданином, а был финном и в кармане у меня было 100 марок. Что же, рискнуть?
Запретный плод сладок. Большевистская система много лет подряд формировала «нового человека» – высоконравственного и морально устойчивого. Но стоило ему только оказаться на Западе, как он сразу бросался на порнографию (так, только для общего сведения). На приобретение журналов с откровенно обнаженными телами у него не хватало ни денег, ни мужества, так как на него могли настучать соотечественники, что могло причинить проблемы на работе.
И тут я решился посетить такой клуб. Но там, вероятно, придется заказывать напитки? Предварительно я ознакомился с ценами на спиртное в универмаге, где бутыль хорошего коньяка стоила восемнадцать марок. Я посчитал, что денег мне хватит, даже если в ночном клубе цены вдвое выше, так как я собирался выпить не больше рюмки-двух.
В подаренном Алексом новом костюме и белой рубашке с галстуком (американская помощь беженцам), я смело направился в ночной клуб. Десять марок мне пришлось отдать уже в гардеробной. Это меня немного насторожило. Я присел за бар и показал пальцем на бутылку коньяка той же марки, как видел в магазине за восемнадцать марок. Осмотрелся и понемногу потягивал из стакана коньяк. Мне тут начинало нравиться. Внезапно рядом присела девушка и что-то шепнула на немецком языке. Узнав, что я из Финляндии, она предложила «господину финну» заказать ей стакан шампанского. Я заказал ей бокал «пикколо» и еще рюмку коньяка себе. Ну, что же, решил я, девушку приглашу к себе домой. Я даже решил пропустить стриптиз-шоу и попросил бармена приготовить мне счет. Счет оказался 135 марок. «За что? – подумал я. – Две рюмки коньяка и бокал дешевого шампанского?»
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 72
