Я кашлянул.
– Так, значит… меч принадлежит вам?
– Меч не может принадлежать человеку, – вздохнул Беннасио. – Артур был смертельно ранен в последней битве против полчищ Мордреда на равнине Солсбери. Перед тем как испустить дух, он доверил меч моему предку Бедиверу, чтобы вернуть его в те воды, откуда он вышел, дабы мир не постигло бедствие, которое и грозит ему сейчас.
– А в кино это был Персиваль, и он действительно забросил меч в озеро. Так вот, если это правда, как меч оказался у Сэмсона?
– Это кино, Кропп, – напомнил Беннасио.
– А Артур правда умер?
– Все умирают.
– Мистер Сэмсон сказал, что вы, рыцари, должны хранить меч, пока за ним не придет хозяин. Кто же это, если Артур умер?
– Хозяин – тот, кто заявит на меч свои права, – ответил Беннасио.
– И кто это может быть?
– Хозяин меча.
– А вы знаете, кто это?
– Мне незачем.
– Как это?
– Меч знает, – сказал Беннасио. – Меч выбрал Артура.
– Как же меч может кого-то выбрать?
Беннасио ничего на это не ответил.
Тогда я спросил:
– Откуда вам знать – может, меч выбрал Могара?
Беннасио откинулся назад и закрыл глаза. Наверное, так он хотел показать, что все еще зол на меня, или ему неохота разговаривать, или у него болит бок.
Где-то около полуночи я съехал с федеральной трассы, чтобы заправиться и купить чего-нибудь поесть. За весь день я съел только бейгл, а Беннасио вообще не притронулся к завтраку.
Я заплатил за бензин и купил два корн-дога, пакет чипсов и пару напитков из автомата. Вернувшись в машину, я передал один корн-дог Беннасио.
– Что это? – спросил он.
– Корн-дог.
– Корн-дог?
– Венская сосиска в кукурузном тесте.
– Зачем в тесте?
– Чтобы держать удобнее.
Беннасио с подозрением посмотрел на корн-дог. Я подъехал к концу здания и припарковался у воздушного шланга.
– Что ты делаешь, Кропп?
– Мне нужно осмотреть ваш бок. Задерите рубашку, Беннасио.
– Мой бок в порядке. Мы не должны останавливаться.
Я просто посмотрел ему в глаза. Беннасио вздохнул, положил на колени все еще завернутый в желтую бумагу корн-дог и подчинился.
Я оттянул повязку и увидел, что рана уже закрылась. Я не доктор, но с виду она почти зажила.
– Едем, Кропп, – решительно приказал Беннасио и дернул рубашку вниз.
Я снова выехал на федеральную трассу. Беннасио есть не стал, корн-дог лежал у него на коленях, а он не отрываясь смотрел в окно.
– Ваш корн-дог остывает, – напомнил я.
Беннасио проигнорировал мое замечание. Тогда я взял с его коленей корн-дог, развернул и съел. Потом до меня вдруг дошло, что Беннасио с того момента, как я накануне вечером встретил его в кафе, не съел ни крошки.
– Наверное, мне следовало спросить вас, прежде чем покупать вам корн-дог, – произнес я. – Но я подумал, что от корн-дога не отказываются.
– Я не голоден.
– Вы должны поесть, Беннасио. Скажите, чего вам хочется, и я сделаю еще одну остановку.
– Нет, не надо. Не останавливайся.
– А куда конкретно мне ехать?
– В Канаду.
Я посмотрел на Беннасио и переспросил:
– В Канаду?
Он вздохнул:
– В Галифакс, это в Новой Шотландии. У меня там друзья.
– Господи, Беннасио, я и не думал, что повезу вас до самой Канады! А не проще было полететь в Испанию самолетом?
– Аэропорты будут взяты под наблюдение.
– А Галифакс – нет? Им это и в голову не придет?
Я не знал, где именно в Новой Шотландии находится этот Галифакс. И где Новая Шотландия находится, тоже не знал. Но я не стал спрашивать. Беннасио говорил со мной неохотно, будто из вежливости.
– Кто эти ваши друзья в Галифаксе? Это те, кого вы называете АМПНА?
– АМПНА мне не друзья.
– Тогда кто они? Они вообще за кого?
Беннасио промолчал, а я начал гадать: Агентство международных причудливых… Белиберда какая-то.
– Рыцари не единственные, кто знает о существовании меча, – сказал Беннасио. – Мы, Кропп, были его защитниками. Но у меча и без нас достаточно друзей.
– Ого. Это здорово. Хорошо иметь друзей. Мой последний друг остался в Салине. Мы вместе росли. Его зовут Ник. А что будет, когда мы доберемся до Галифакса? Вы поплывете через океан на корабле?
Беннасио снова уклонился от ответа.
– Что? – спросил я. – Слишком медленно? У вас, ребята, небось под рукой всегда есть сверхзвуковой самолет или что-нибудь вроде того.
Проехав какое-то время молча – очевидно, Беннасио предпочитал путешествовать именно так, – мы въехали в дождь. Беннасио пил свою газировку. Он прижимал соломинку верхней губой к нижней, сама соломинка липла к его подбородку. Он не всасывал, а осторожно потягивал. Дождь шуршал, газировка булькала, и долгие мили я слышал только такие звуки. Меня это достало.
– А вот интересно, от кого происходил мистер Сэмсон? – спросил я.
Беннасио вздохнул и устало ответил:
– От Ланселота.
Я решил не париться из-за того, что его раздражает мой треп.
Мне надоела его снисходительная манера общения представителя Старого Света. Он говорил со мной как с ребенком или недоумком. А еще мне хотелось спать. Машина, конечно, была потрясающая, но я не привык ездить так далеко. Я вообще не привык ездить, точка.
– Это тот самый тип, который увел у короля Артура Гвиневру, – заметил я, будто Беннасио не знал этой маленькой подробности из жизни рыцарей. – По-моему, всего этого не случилось бы, умей он держать себя в руках. А вы женаты, Беннасио?
– Нет. Многие из нас либо женились тайно, либо вообще обошлись без этого, поэтому с годами наша численность уменьшилась.
– А почему не женились?
– Кропп, не забывай, что мы поклялись защищать меч. Полюбить женщину, связать себя кровными узами с другим человеком – значит пойти на риск шантажа или, еще хуже, предательства. Ты упомянул о Ланселоте. Сэмсон так и не женился, потому что не мог смириться с перспективой подвергнуть смертельному риску чужую жизнь.
– Меня еще кое-что интересует, – признался я. – Как Могар вообще узнал о существовании меча?
– Все рыцари Священного ордена знают.
Я посмотрел на Беннасио. Он с непроницаемым лицом глядел на бьющие в стекло струи дождя.
