— Ты что, я никогда не осмелюсь позвонить ему…
— Как же с вами сложно! Запиши все-таки его номер и дай мне свой на всякий случай. А еще я оставлю тебе его фотографию. К красоте, как и ко всему остальному, нужно привыкнуть. Только тогда можно увидеть, что за ней скрывается… А пока пусть все идет своим чередом — рано или поздно он не выдержит и признается. По крайней мере, теперь ты знаешь, чего ожидать…
Она покраснела, мечтательно глядя вдаль. Словно представляя себя в его объятиях. Словно веря, что это возможно.
* * *
Джулия, конечно, не отвезла Шарлотту обратно к бабушке. Она осталась жить у меня, и в углу спальни обосновалась детская кроватка. В конечном счете это нисколько мне не мешало. Я даже радовался, когда, возвращаясь с работы, видел ее милую рожицу, вздернутый носик и платья в цветочек.
Я плохо разбираюсь в детях, но, сравнивая Шарлотту со своими племянниками и племянницами, готов сказать со всей ответственностью: она совсем не такой чертенок, каким пыталась представить ее Джулия. Да, иногда она шалит, может опрокинуть стакан, раз шесть — восемь за день падает, время от времени заливается слезами, но не совершает ничего ужасного. Джулия так не считает. Она постоянно отчитывает дочку и, едва услышав ее всхлипывания, вздыхает, всплескивает руками и восклицает: «Ну что опять случилось?»
Бедная малышка.
* * *
Дверцы шкафа в спальне слегка приоткрыты, луч света проникает в щель, сквозь которую малышка видит силуэт матери. Абсолютно голая, нервно дрожа, с ножом в руке, она мечется по комнате, заглядывая под кровать, за дверь, в первый шкаф… Догадываясь, что ей грозит, девочка забивается вглубь, пытаясь спрятаться за ворохом одежды. Но если мать посмотрит в шкаф, то непременно обнаружит ее. Я тоже это понимаю, даже вижу торчащие из-под платьев маленькие ботиночки, но ничего не могу поделать. Хотя я так хотел бы помочь… Невероятно, мать не способна сотворить такое с собственным ребенком!
Внезапно дверцы распахиваются. Из уст малышки вырывается вопль ужаса, тут же обрывающийся от чудовищного удара ножом в грудь… Я замираю, не в силах шевельнуть ни рукой, ни ногой. К горлу подкатывает тошнота. Когда рука с ножом замахивается для нового удара, я закрываю глаза руками.
— А-а-а! — кричу я.
— Да что ты как маленький!
— Пожалуйста, выключите!
— Вот видишь, ты слишком маленький, чтобы смотреть такое!
— Нет, мне уже десять…
— Маленький, маленький! Мы предупреждали! Девчонка!
Я бегу в свою комнату под смех и крики сестер. «Мокрая курица!», «Трус!» — прозвища, которыми они, не стесняясь, награждают меня.
Потом все погружается в темноту. Выныривая из нее, я оказываюсь перед блокнотом, открытым на странице со словами…
- 40 -
Мой первый фильм ужасовДо сих пор его помню. Всю ночь глаз сомкнуть не мог! Мать, убивающая дочь… Столько жестокости, столько крови… Мне понадобилось несколько дней, чтобы прийти в себя.
Но теперь я наверстываю упущенное: обожаю фильмы ужасов, посмотрел, наверное, несколько сотен. Когда я ужинал у Клариссы, она призналась, что тоже любит время от времени пощекотать себе нервы… Мы даже собирались вместе сходить в кино и…
— Эй, что с тобой?
— Ничего.
— А по-моему, что-то не так. Ты странно выглядишь! О чем ты думаешь?
— Послушай, я могу хоть изредка остаться один в собственной спальне? Ты постоянно суешься…
— Я не специально, мне надо уложить малышку!
— Уже?
— Посмотри на время! А поскольку здесь всего одна спальня…
— Ого! Я и не думал, что так поздно… Давай сам уложу ее.
Я стою у кроватки Шарлотты и собираюсь, как обычно, поцеловать ее в нос.
— Скажи, а мы пойдем завтра играть в мяч? — вдруг шепчет она мне.
— Конечно пойдем.
— Обожаю играть с тобой в мяч.
— Я тоже обожаю, моя принцесса.
— Робби никогда не хочет играть со мной.
— Ничего страшного, это в прошлом.
— Сегодня он тоже не захотел со мной играть!
— Что? Ты видела сегодня Робера?
— Да. Но мама просила не говорить тебе… Ай, она будет ругаться!
— Не бойся, я ничего не скажу маме, честное слово. А где вы были?
— У Робби. Мама обещала, что, если мы вернемся к нему, я буду хорошо себя вести.
— Твоя мама хочет вернуться к нему?
— Ara. Но он сказал «нет». И мама опять ругала меня. А я рада, что он сказал «нет», потому что хочу остаться с тобой…
Она смотрит на меня большими глазами, а я не знаю, что ответить. Не выдержав, я наклоняюсь и целую ее в лоб.
Теперь я раскусил Джулию: она использует меня, чтобы снова сойтись с Робером.
Наверное, и перстень забрала специально. Простой расчет: Робер придет забрать его, увидит ее с другим мужчиной и пожалеет, что бросил.
Она способна на такое.
Все, хватит меня облапошивать. Хватит пользоваться мной, спать у меня на плече, жить за мой счет, втихаря устраивая свою жизнь.
Думаю, ей пора уйти.
* * *
Чтобы избежать необдуманных поступков и быть уверенным в правильности решения, я долго размышлял о Джулии, о словах Мика и сестер и понял одну вещь: я хочу знать правду.
Блокнот позволил мне пережить некоторые эпизоды из прошлого и взглянуть на них со стороны. Особенно любопытными оказались встречи с друзьями и родственниками.
Я все увидел.
Сначала, на сорок первой странице, я увидел ее вульгарность, манеру вычурно одеваться, ее постоянный вызов. На сорок второй я увидел, как она улыбается всем без исключения мужчинам. На сорок третьей увидел, как она под взглядами друзей без стеснения флиртует с мужем моей сестры (как та и говорила), не проявляя уважения ни к себе, ни ко мне.
Тогда я этого не замечал. Сейчас не понимаю, как мог быть таким слепым.
На сорок четвертой странице я увидел клубную вечеринку в самом начале наших отношений. В тот день она познакомилась с Миком и постоянно танцевала с ним, нежно обнимая его гораздо более мускулистый, чем у меня, торс. Я увидел, как она прижимается к нему и что-то шепчет на ухо. Тогда я этого не понимал. Не замечал смущения и раздражения моего друга.
Но ничего из этого не скрылось от глаз коллег и друзей. Они озадаченно переводили взгляд с Джулии-соблазнительницы на меня, преспокойно сидящего в кресле. А я принимал их удивление за восхищение. Я не шучу! В их взглядах я читал: «Эта секс-бомба встречается с тем парнем? Посмотри на нее и на него! Вот это называется — повезло… Ты видел, как она танцует, какая она сексуальная! А он сидит себе как ни в чем не бывало. Хотел бы я оказаться на его месте…»
