— А мотивы? Что его связывало с убитой?
Агент Мартин пожал плечами:
— Мотивов не нашли. Просто его ученица, как он и сказал. Семнадцати лет. Это ничего не значит. Все доказательства были вроде «если ходит, как утка, и крякает, как утка, то, скорее всего, это утка и есть». Вот так-то, профессор.
Злой, Мартин барабанил пальцами по кожаному подлокотнику.
— Чертов коп проигрывал ему с самого начала. Он начал вести допрос чуть ли не по учебнику. Как его учили на всяких курсах и семинарах. «Как получить признание. Введение». — Агент вздохнул. — В те времена это была настоящая проблема. Правило Миранды.[22]Права подозреваемого. А уж полиция-то, боже мой! В штате Нью-Джерси полицейские изображали из себя этаких образцовых идиотов: начищены-надраены, застегнуты на все пуговки, в башмаки смотреться можно было. Даже те, кому полагалось ходить в штатском, даже те, кто работал под прикрытием, выглядели как будто все равно в форме. Дайте им дурака-убийцу, и они… какого-нибудь парня, который пришил жену, когда та наставила ему рога, или панка, который кого-то случайно застрелил при заурядном ограблении ночного магазина… вот такого они сразу расколют. С этими они знали, что делать, с этими было все о’кей. Да, сэр. Нет, сэр. Как скажете, сэр. Легко. Но тут был не тот случай. Сопляк-полицейский не имел, бедняга, никаких шансов переиграть вашего старика. Тот был умнее. Никаких шансов. Когда он шел допрашивать его, он думал, что ваш старик сейчас вот возьмет и расскажет ему и как убил, и почему убил, и где убил, как будто это был обыкновенный заурядный дурак, каких он видел до того. Так-то. А тут они всё кружили вокруг да около. Раз-два-три. Детский вальс.
— Видимо, так и было, — кивнул Джеффри.
— И это нам уже кое о чем говорит, правда?
— Вы продолжаете говорить загадками, агент Мартин, вы приписываете мне такие способности, знания, интуицию, каких у меня никогда не было. Я обычный преподаватель, который читает университетский курс о серийных преступлениях. Вот и все. Ни больше ни меньше.
— Во всяком случае, это говорит нам о его твердости, разве не так, профессор? Он сумел продержаться дольше, чем детектив, которому очень сильно хотелось раскрыть это дело. И это говорит о том, что он был умнее, что он не струсил, а это уже само по себе интересно, потому что преступник, который не боится властей, всегда интересен, правда? Но главное, это говорит еще кое о чем, что меня беспокоит по-настоящему.
— И что же это?
— Вы ведь видели спутниковые фотографии, какие любят показывать в прогнозах погоды? Где видно воронку начинающегося шторма — которая растет, формируется, набирается силы, тянет в себя воду и воздух, а потом становится чудовищным ураганом?
— Да, — ответил Джеффри, удивляясь его силе воображения.
— Бывают и люди, похожие на такие воронки. Не часто, но бывают. И по-моему, ваш отец из их числа. Его подпитывало возбуждение. Каждый вопрос, каждая проведенная в комнате для допросов минута делала его сильнее и опаснее. Тот коп пытался выдавить из него признание… — Мартин перевел дыхание, — а он сидел и учился.
Джеффри машинально кивнул. «Я должен был бы впасть в панику», — подумал он. Но он ощущал не страх, а только холод. Еще раз он глубоко вздохнул:
— Вы, кажется, много знаете о том допросе.
Агент Мартин кивнул:
— О, разумеется. Потому что я и был тем самым сопляком, идиотом, который пытался разговорить вашего старика.
Джеффри выпрямился, словно отброшенный пружиной.
Мартин за ним наблюдал, явно обдумывая то, что сейчас сказал. Потом он подался вперед, так близко к лицу Клейтона, что слова его прозвучали для Джеффри, как будто Мартин их проорал.
— Человек формируется в детстве. Это все знают, профессор. Потому я стал тем, кто я есть, и вы стали тем, кто вы есть. До сего часа вы могли пытаться об этом забыть, но теперь все. Уж я об этом позабочусь.
Джеффри качнулся назад.
— Как вы меня нашли? — снова спросил он.
Агент Мартин расслабился:
— Обыкновенное допотопное следствие. Я долго не мог забыть то, что́ ваш отец молол про имена. Люди, знаете ли, очень не любят менять имена. Имя всегда что-то значит. Родственники. Связь с прошлым, что ли. Имена дают людям ощущение себя в этом мире. И отец ваш дал мне ключ, когда вскользь упомянул девичью фамилию вашей матери. Я понимал, что она достаточно умна, чтобы не взять ее, — ваш отец нашел бы вас тогда слишком легко. Но имена… как я уже сказал, люди не любят так запросто менять имена. Вы знаете, откуда взялась фамилия Клейтон?
— Да, — ответил профессор.
— И я тоже. Когда ваш отец назвал девичью фамилию вашей матери, я подумал тогда, что это было бы чересчур очевидно и найти ее по ней не составило бы труда. Но люди терпеть не могут рвать семейные связи, даже если хотят спрятаться от человека, которого считают чудовищем. И вот я покопался в вашей генеалогии и обнаружил, что девичья фамилия вашей бабушки как раз и была Клейтон. А вот это уже не так очевидно, верно? Так что одним легким движением руки я соединил все вместе: «…мальчика зовут, как и меня, Джеффри». Мать вряд ли сменит имя ребенку, даже из благоразумия. Так что вот. У меня вышло Джеффри Клейтон. И нельзя сказать, чтобы имя это ни о чем мне не говорило. Не то чтобы его знали все, но вполне известное среди профессионалов — Профессор Смерть. И можете не сомневаться: когда я узнал, что очередная жертва, распластанная, распятая, с отрезанным пальцем, оказалась вашей студенткой, меня это особенно заинтересовало. Девичья фамилия матери вашей матери. Хорошая идея. Как думаете, отец ваш тоже догадался?
— Нет. Во всяком случае, мы его больше не видели. Я вам говорил. С тех пор как мы уехали из Нью-Джерси, он жил своей жизнью.
— Вы уверены?
— Да.
— На вашем месте я усомнился бы. По-моему, когда дело касается вашего старика, нельзя быть уверенным ни в чем. Потому что если уж я смог раскрыть вашу маленькую тайну, то он, пожалуй, и подавно.
Детектив потянулся, взял фотографию убитой студентки и бросил ее Клейтону через стол. Карточка порхнула в воздухе и легла прямо перед Джеффри.
— Я думал, вы расскажете мне что-нибудь о нем.
Джеффри покачал головой:
— Мой отец умер.
Агент Мартин посмотрел на него:
— Мне нравится эта ваша уверенность, профессор. Как, наверное, приятно всегда и во всем быть абсолютно уверенным. — Вздохнув, полицейский продолжил: — Ладно. Если вы сумеете убедить в этом и меня, получите мои извинения и чек на хорошенькую сумму от канцелярии губернатора Западной территории в качестве компенсации за потраченное время. Кроме того, вас довезут до самого дома на лимузине, с комфортом и со всевозможными мерами безопасности.
