граблями, собирая черную жижу, утилизировать трупы, патрулировать лестницы или своими глазами увидеть Разлом первого блока.
– Я возьму двоих. – Капитан выходит вперед и поворачивается к бойцам, свет ламп отражается на его новенькой механической руке. За три семисменка он почти к нему привык, и только сводящий с ума зуд тревожит его ночами. Зуд и воспоминания, как Серега отрубает ему зараженную конечность, разрывая плоть пожарным топором чуть выше локтя, а из тумана лезут и лезут обезумевшие бетоноеды. В ту смену он потерял не только руку. Двенадцать верных товарищей не вернулись домой.
– Василий Бережной, Сергей Серов – выходим через пятнадцать минут.
Вася по прозвищу Везунчик обладал двумя талантами: он всегда возвращался с зачисток невредимым и гнал лучший самогон на светящихся грибах. Серега Серов – большой ценитель Васяткиного самогона и опытный ликвидатор, был для Петра как брат. Это благодаря Сереге он остался жив.
– Первая группа – выходной, вторая группа – третий сектор, третья группа – патрулирование центральной лестницы, включая коридоры.
Петр кивнул бойцам и закончил собрание.
– Служу Коммунистической Партии Гигахруща!
– Служу Коммунистической Партии Гигахруща! – разнеслось по залу.
Бойцы начали расходиться.
– Командир! – тонкий голос заставил всех обернуться и посмотреть на высокого лысого сержанта с бесцветными глазами. – Я тоже хочу посмотреть на Разлом!
Петр внутренне поморщился – этого прислали сверху после событий последней зачистки, и гаденыш следил за каждым его шагом, докладывая начальству, а когда нечего было докладывать – врал. Все знали, на чье место он метит.
– Хорошо, Крысяев. – Капитан еще раз утвердительно кивнул и направился к выходу.
Бойцы, не успевшие выйти, напряглись – до открытых конфликтов доходило редко, но все помнили борьбу за власть семь циклов назад, когда два жилых блока надолго остались без защиты.
4. Дети не идут в школу
– Денис, мне плохой сон приснился.
Марта крепко держит младшего брата за руку, но тот все равно умудряется вырваться.
– Достал? Покажи! – Мелкий скачет вокруг Дениса, смотрит на его руки, заглядывает в глаза. – Дай подержать!
Тощий мальчик, чуть младше Марты, не спеша вынимает ключ и демонстративно поднимает над головой.
– А ты возьми! – Денис некоторое время продолжает дразнить Мелкого, потом ему надоедает, и он отдает вожделенный ключ в протянутую руку. Мелкий тут же, пока не отобрали, прячет его во внутренний кармашек школьной рубашки, заботливо пришитый мамой для талонов на обед – из других карманов первоклассника таинственным образом исчезает все, что туда попадает.
– Мне грибы снились, – Марта подходит к Денису ближе, стараясь говорить так, чтобы брат не услышал, но тому не до разговоров, он уже добежал до поворота и теперь активно размахивал руками, торопя старших ребят.
– Ну и что? Ну грибы, подумаешь, мне тоже снились. – Денис закидывает портфель за спину, поправляет пионерский галстук и уверенно шагает вперед.
– Это когда отца потерял?
Марта знает, что бьет по больному, но уверена, что имеет право.
Семь циклов назад ее отец тоже не вернулся домой, как и весь отряд ликвидаторов ОСН-89. «Пропал при невыясненных обстоятельствах» – самая частая строка на листке бумаги с чьей-то размашистой подписью. «За дальнейшими инструкциями обратитесь в АХУ по месту жительства. О.И. Подоконников, и. о. замначальника ЛКЗ». Подпись была четкой, но ручка автора явно текла: на листе было две кляксы и один отпечаток небрежного пальца. Ребята знали еще минимум восемь человек, получивших такие же письма с идентичными отпечатками и кляксами. Им казалось, что где-то лежит целая гора одинаковых конвертов и неизвестный человек только клеит на них разные адреса.
– Мы все тогда видели грибы, только сделать ничего не могли, а теперь-то…
Денис оборачивается к девочке, и от его взгляда ей становится не по себе. Так смотрела мать, когда Марта не оправдывала ее надежд.
– Что теперь? Не хочешь – не ходи, я и так справлюсь. Сама знаешь, второго шанса не будет. Палыч спит пьяный и утром охранять не будет, Людка уже ушла, а проход сегодня забетонируют, и мы никогда не увидим Разлом, понимаешь? Никогда!
Последнее слово он выплевывает с таким отчаянием, что девочка понимает – никакие вещие грибы его не остановят. В конце концов, ей тоже было любопытно, что там, за дверью, которую сейчас никто не охраняет.
Никто из жильцов сектора не обращает внимания, как три школьника идут утром по своим делам. И никто не замечает, как вместо того, чтобы пройти по до лестниц, ведущих к Школьному коридору, они сворачивают в тупичок, откуда недавно унесла свой стул Люда из 77-й.
Цифры, которые раньше обозначали нумерацию жилой ячейки, исчезли и, скорее всего, заняли почетное место на чьей-то двери. В первом блоке квартиры нумеровали не по порядку, и с шестнадцатой спокойно могла соседствовать двести вторая, кому какую выдали при заселении. Жителей это не волновало – какая разница, что написано на двери, лишь бы была герметичной.
Дверь без номера давно надо было списывать – случись Самосбор, она бы защитила не лучше полиэтиленки с синей изолентой по краю, хотя, как дети знали из уроков ОБЖ, иногда спасала и она. А еще она была копией двери Дениса, поэтому поменять ключи было делом техники.
Замок заело.
– Не получается! – Мелкий в отчаянии вгоняет ключ в исчирканный замок и еще раз безуспешно покручивает.
– Тут секрет есть, ща. – Денис приподнимает дверь, резко тянет на себя, и она наконец открывается.
5. Разлом
«Громадно? Колоссально?» – Марта никак не может подобрать редкое слово, оно все вертится у нее на языке, но никак не хочет произноситься.
– Охренительно! – выражает Денис их общую мысль.
В скудном свете еще работающих ламп шахта разлома кажется бесконечным коридором. Он щерится зазубренной арматурой, изломами труб и острыми сколами кафельной плитки. Какие-то участки Разлома не освещены и в этом бездонном провале кажутся дырами. Больше всего пугают обрывки лестниц, ведущие в никуда, и болтающиеся над пропастью чужеродные здесь ванны и унитазы. Один из них свисает на канализационной трубе из-за соседней стены – видимо, из разрушенного санузла соседней ячейки.
Здесь прохладно, гораздо холоднее, чем в жилом секторе. Далеко внизу, под толщей тьмы еле слышно гудит поезд. Никто и никогда его не видел, но дети знают эту байку наизусть – под самым нижним этажом есть подвал с высокими потолками. В центре его – замо́к, ключ от которого утерян, а вокруг ходит без остановок железное чудовище. Откроешь его – найдешь Выход. Правда, кроме старой няньки в детском саду, в это никто не верил.
Денис ложится на живот прямо в бетонную крошку и высовывает голову за пределы стен. Так же делают и остальные.
Марта представляет, как сотни людей кричат, падая в неизвестность из своих жилищ. Она лично знала нескольких ребят, которых так и не нашли после Перестройки. Пронизывающий ветер, налетевший со стороны Разлома, заставляет ее поежиться. Начинает кружиться голова, и она
