и насупила брови. Она всегда переходила в оборону, не дожидаясь нападения.
– Я ходила за Гроотхартом… Комод тяжёлый… Мы как раз спускались… – оправдывалась Ула.
Она чувствовала себя ужасно, в очередной раз оказавшись без вины виноватой. Проще всего было уступить этот злосчастный комод, отпустить Гроотхарта и поискать себе другой, но старик уже не слушал девочек и направлялся в противоположную часть кладовой.
– Помнится мне, такой у нас не один, – сказал он и исчез за большой грудой мебели.
– Фицджеральд Омар Льюис отнесёт комоды, а вы – ящики. С ними внутри тяжело, духу не справиться, – с этими словами Гроотхарт вытолкал из-под завалов старых рам и рулонов обойной бумаги второй точь-в-точь такой же комод.
– Тогда, чур, сначала мой! – выпалила Нина.
– Сначала тот, что в башню, – сказал старик, и, к удивлению Улы, Нина не стала спорить. – Твой поднимете с Алеком, ему для тренировки полезно общаться с духами.
Гроотхарт закашлялся от пыли. Девочки один за другим вытаскивали из своих комодов ящики. Нина подхватила два под мышки и послушно зашагала с ними наверх. Ула сложила свои один на другой и тоже направилась к себе в башню. Комод догнал обеих девочек в гостиной, волочась по ковру, и неуклюже запрыгал вверх по лестнице.
– Не поцарапай стены! – напутствовал Гроотхарт духа. Довольный старик опустился в кресло, вытянул ноги и устроился поудобнее, чтобы снова вздремнуть.
Фицджеральд Омар Льюис подталкивал комод ступенька за ступенькой. Девочки в обнимку с ящиками шли следом. Дух добрался до комнаты первым, толкнул дверь и ввалился с ношей в спальню. Пока девочки поднимались, он двигал комод по комнате, не зная, куда хозяйка захочет поставить новую мебель.
– Вот сюда!
Ула поспешно освободила место. Она сгребла с пола охапку вещей, что недавно выложила из чемодана, и швырнула их на кровать. Фицджеральд Омар Льюис плюхнул комод в указанный угол и стал поспешно задвигать в него ящики.
– Выпала из тетрадки, – Нина протягивала Уле фотографию, ту самую, с родимым пятном, которую Ула не любила больше остальных.
Ула смущённо поблагодарила и быстро спрятала снимок. Нина не стала дожидаться, пока Фицджеральд Омар Льюис закончит с ящиками, махнула рукой и ушла как ни в чём не бывало.
Как там Алек справился с задачей договориться с духом насчёт второго комода, Ула уже не узнала. Она была слишком занята раскладыванием любимой одежды по ящикам своего нового комода. И на следующий день Ула наконец-то отправилась в школу в новой одежде.
Родимые пятна
Из граммофонных труб, развешанных вдоль всех школьных коридоров, загудело, и дети начали разбредаться по классам. На этот раз Сольфальшио заставил-таки звучать тромбон, у него даже получилось взять пару нот, которые можно было принять за короткий джазовый пассаж.
Амандин Ронделе вошла в класс последняя. Миниатюрная шляпка наставницы ведовской ветви привычно подпрыгивала на кудрях от каждого шага. Учительница была в приподнятом настроении, улыбалась и хихикала.
– Доброе утро, дорогие мои! – сказала Ронделе, и на её круглых щеках от улыбки замялись ямочки. – Надеюсь, оно у вас было добрым! – преподавательница снова хихикнула. – Не то что у моего соседа господина Дер Блау. Бедняга на старости лет решил перебраться в деревню подальше от шумного города. Но напрочь забыл сообщить своему домовому духу, что заберёт его с собой вместе со старым прадедушкиным резным гардеробом, в котором гнездился домовой. Что тогда началось! – она всплеснула руками. – Вещи летали по дому, как метеоритный дождь! Если вы, дети, когда-нибудь соберётесь переезжать, не забудьте сообщить о грядущих переменах в первую очередь домовому, он избежит стресса, а вы – последующей уборки, – Ронделе назидательно покачала пухлым пальчиком в воздухе. – Домовые – очень ранимые создания.
Амандин Ронделе взглянула на класс, дети в ответ на её историю зевали. Это немного расстроило преподавательницу, она всегда готовила смешные рассказы, когда шла к первому уроку. Сонных учеников толком ничему не научишь, но если хорошенько развеселить, то они могут даже в такую рань работать усердно. «Но ничего, – думала Амандин Ронделе, – сегодня такая тема занятия, что никому из них спать не захочется».
– Сегодняшняя тема занятия!.. – Ронделе прокашлялась и сняла с пояса клинок. Пара взмахов – и перед классом загорелись огненные буквы. – Идентификация по ветвенному признаку.
Ещё один взмах клинком – и золотые буквы растаяли в воздухе, а в каждой ученической тетрадке появилась тема урока, словно кто-то выжег её паяльником. Нина так и не привыкла к ведовским фокусам, она по привычке качалась на стуле и от неожиданности чуть не упала.
– Кто-нибудь скажет мне, что помогает нам отличать, кто из нас кто в толпе, дети? – по-прежнему улыбаясь, спросила учительница у класса.
– Мы, ведьмы, носим головные уборы, – лениво протянул Жильбер Окре и поправил на голове берет.
– Прибрежных людей видно за километр, с ног до головы увешаны ракушками!
– Что ты понимаешь, Пеларатти! Раковины – это уши духов, мы с ними общаемся.
– А у вампиров при себе всегда есть вампирский клык!
– Конечно-конечно, это всё правда, дорогие мои, но головные уборы носят не только ведьмы, если за окном мороз, вы ведь пойдёте на улицу в шляпе, верно? Ракушки на себя иногда надевают сайны, а вампирские клыки легко спутать с ювелирными украшениями. Отличать друг друга в толпе нам помогает кое-что другое. Ну что, никто не знает?
Рутгер Блёдсен, конопатый мальчик со второго круга парт, единственный поднял руку.
– Пожалуйста, Рутгер, голубчик!
– У нас разные запахи.
– Правильно, Рутгер! Молодчина! Ты мог бы их нам описать?
– Сайнов я не встречал, но мой дедушка говорит, они пахнут как дети или как новорождённые животные. Наши запахи сложнее. Прибрежные люди пахнут сухой луговой травой и ещё ветром немного. Оборотни пахнут лесом, дубовой корой и горячим солнцем. Мы, вампиры, пахнем солью и иногда йодом. А ведьмы – чем-то пряным и острым, словно в них корицу смешали со жгучим перцем.
– Всё верно! Занеси бутон в табель дружочка Блёдсена, Горацио, – дала учительница команду своему никсу-ассистенту, и никс, наверное, перенёс в табель бутон кизила, но дети этого не увидели.
К такому тоже требовалось время привыкнуть, каждый из преподавателей пользовался собственной системой занесения цветов в табели, ученикам оставалось лишь полагаться на безошибочную точность этих методов.
Амандин Ронделе уже открыла было рот, чтобы пригласить к доске четырёх добровольцев от каждой из ветвей и начать увлекательное обнюхивание. Как она знала, это занятие ежегодно приводило в восторг всех первокурсников, но её опередила новенькая с последней парты.
– И ещё пятна.
– Прости, дорогая, что ты говоришь?
– Я говорю – пятна. Пятна помогают нам узнать в толпе сайнов себе подобных.
Наставница ветви ведьм непроизвольно сконфузилась от ответа новой девочки.
– Нина, дорогая, ты имеешь в виду?..
– Пятна, я имею в виду родимые пятна! – выкрикнула Нина, ей не нравилось, когда взрослые притворялись, что не расслышали. – Я раньше думала, только у нас с Алеком есть родимые пятна, потому что мы родственники, – быстро пояснила Нина. – А вчера я увидела такое же пятно у Улы и поняла, что они есть у всех. Мы же с ней не родственники.
Для Нины всё было ясно как день, но Ронделе отчего-то бледнела всё сильней, а улыбка, которую учительница старательно натягивала, едва ли была убедительной. Преподавательница всплеснула руками, хихикнула и затараторила:
– Ах, пятна. Бывают у некоторых, да. Конечно-конечно, разумеется. Куда же это я дела тот учебник? – учительница суетилась и перекладывала бумаги на столе. – Эту тему изучают на последнем курсе, она сложная, дети. Никак не найду учебник! Мы про пятна пока проходить ничего не будем. Нам бы с запахами разобраться! Где же учебник-то? Придётся сходить в библиотеку, – заключила Ронделе, поменяв несколько раз местами всё, что лежало на столе. – Нина, детка, раз ты у нас такая наблюдательная, пойдём-ка со мной, поможешь найти этот учебник! А то ведь тема запахов – она такая интересная, а учебника нет!
Учительница поманила Нину к выходу и напоследок добавила, обращаясь к классу:
– Пока меня не будет, понюхайте друг друга и опишите, на что похожи запахи одноклассников. Хорошо? Договорились? Ходите по классу, общайтесь, урок в свободной форме!
Учительница
