— Это важно.
На обратной дороге, она объяснила ему, что именно произойдет и почему это так важно.
Мальчишка молчал. Во первых, оглушенный подобным известием, а во — вторых, просто-напросто не веря в подобное.
Ожидать, что у него когда нибудь будет возможность стать совсем как Охотники, — ну или как дети Охотников, — было невозможно.
Мать продолжала спешить и силком тащила его за руку.
Пусть пока меня нет он не передумает, — мысленно приговаривала она.
* * *
Через полчаса она уже ввела сына внутрь шалаша, где терпеливо дожидался Ксорх. В его глазах вспыхнуло неприкрытое раздражение при виде Зур’даха.
— Садись. — Айра указала сыну на лежанку возле очага, где вспыхивали красным угли.
Зур’дах сел. Ему стало страшновато.
— От боли у тебя есть что-то? — спросил Ксорх, наблюдая за мальчишкой.
— Боли? — переспросила Айра.
Зур’даха чуть не передернуло от этих слов. Будет больно?
Айра тем временем склонилась над своей коробочкой с зельями. Несколько минут возни, и в ее руках появились три похожих друг на друга каменных бутылочки.
— Насколько сильное зелье нужно?
— Самое сильное. — ответил Ксорх.
— Хорошо.
Она оставила одну бутылочку в руке.
Зур’дах с затаенным страхом слушал этот короткий разговор. Понемногу он начал немного дрожать.
Айра подкинула в угли охапку трав, которые загорелись, вспыхнули, и взорвались тысячами искр взметнувшимся до самого потолка. По жилищу распространился умиротворяющий аромат, от воздействия которого дрожь Зур’даха прошла.
Никто пока ему не сказал, чего именно ожидать, что делать там, к чему приготовиться, и как, собственно, все будет происходить?
Он ждал, но и мать и Ксорх молчали.
— Пей! — вдруг наклонила мама к его губам бутылочку с зельем по команде Охотника.
Зур’дах глотнул зелье…и чуть не выплюнул обратно.
— Давай-давай… — подбодрила его Айра.
Стиснув зубы, он протолкнул мерзкую жидкость внутрь. Горло обдало огнем и он закашлялся.
— Еще. — мама наклонила бутылочку.
В два глотка гоблиненок залпом проглотил то, что оставалось в ней.
Жидкость вновь обожгла горло и после гортань.
Зур’дах открыл рот и начал судорожно глотать воздух. Слезы безостановочно лезли из глаз, мешая видеть что-либо вокруг. Почти сразу, сквозь пелену слез он увидел молниеносное движение Ксорха, и уже в следующее мгновение ощутил как ладонь Охотника впихнула что-то в его рот, и после надежно прикрыла его.
Через миг гоблиненок понял что, — внутри было ядро.
— Глотай, и не жуй. — приказал Охотник.
Во рту словно заплясали крошечные молнии, обжигая его плетками боли.
Хотелось выплюнуть эту гадость, но его рот крепко держала ладонь Ксорха.
Ядро с трудом пропихнулось ниже. Трижды организм пытался вытолкнуть его обратно. И трижды Зур’дах сумел перебороть эти отвратительные позывы.
Потом ядро оказалось в животе. Зур’даха скрутило и он согнулся, закашливаясь до хрипоты от этого внутреннего жжения.
Ксорх отошел.
Не успел Зур’дах подумать о том, что же будет дальше, — как увидел замах ладони Охотника, а затем ощутил жесткий удар по голове. Вернее…должен был ощутить как жесткий, а ощутил как легкий шлепок. Обезболивающее уже действовало. Зур’дах вырубился.
* * *
Айра смотрела на тело сына. Тот отключился сразу от удара Охотника.
— Зачем было делать именно так⁈ — вскрикнула она в момент удара.
— Так быстрее, — пожал плечами Ксорх, — Чем быстрее он потеряет сознание, тем быстрее начнется Поглощение. Нечего попусту терять время. У меня его немного.
Тело Зур’даха начала бить мелкая дрожь.
— Это нормально? — спросила она.
— Вполне. Реакции у всех разные, но трясти и лихорадить его будет еще долго. Я скажу, если что-то пойдет не так.
По лицу сына пробегали гримасы, сигнализирующие об испытываемой боли.
— Что теперь? — спросила тревожно Айра.
— Ничего.
— Можно ему как-то помочь? — с надеждой спросила она.
— Нет. Можешь взять за руку, если это тебя успокоит. Но ему это никак не поможет. Теперь дело только за ним и за его жаждой выжить.
Айра все же схватила сына за руку. Та была горячей. Очень горячей, почти как тлеющие в очаге угли.
У мальчика начался сильный жар.
* * *
Зур’дах почувствовал боль, но лишь на мгновение. Она импульсом прошла по всему телу и исчезла.
Потом, все вокруг своими объятиями сомкнула тьма.
Двигаться он не мог. Видеть тоже.
Десяток секунд, проведенных в вынужденной неподвижности, и он почувствовал это…Чье-то незримое присутствие.
Оно таилось и скрывалось выжидая подходящего момента. Момента для атаки.
Собственного тела Зур’дах не ощущал, будто его и не было. Но вот чувство холодка от незримой опасности, чувствовал четко.
Вдруг, среди сплошной тьмы гоблиненок увидел черные глаза. Блестящие во тьме. Четыре пары, два больших, и два маленьких, без белков, сплошная черная муть. Они сначала безумно вращались, а затем замерли. Затаились не шевелясь. Через секунду гоблиненок разглядел над большими еще по две пары крошечных глазок, таким маленьких, что почти незаметных.
А потом началось.
Сначала они были в одном месте, потом в другом. Потом вновь резко переместились.
Зур’дах на секунду потерял их из виду.
Уже через мгновение глаза показались вдалеке. Потом показались ближе. Потом сбоку.
Они начали перемещаться с огромной скоростью, показываясь то тут то там, то дальше, то ближе, запутывая гоблиненка.
В глазах у Зур’дах задвоилось. Уследить за передвижениями существа было невозможно. Не для него. Бесконечное передвижение закончились. Тогда-то вокруг глаз и начали появляться очертания огромного тела, оно наливалось голубоватым светом, выделяясь на фоне всеобщей тьмы.
Но не только у паука появилось тело, Зур’дах тоже начал светиться и с удивлением обнаружил, что его
