был воплощением печали — опущенные плечи, усталое лицо, блеклый взгляд.
Ольга повернула Бренну на бок, чтобы помассировать ей спину, стараясь не причинить боли и одновременно вытолкнуть кровь из легких. Несмотря на то, что Бренна застонала во сне, ее дыхание стало более ровным, и Ольга оставила ее так, лежа на боку. Она подошла к Вали и положила руку на его руку.
От него сильно пахло дымом. Не осознавая ее близости и ее прикосновения, он спросил:
— Почему она не просыпается?
Ольга вспомнила, когда он последний раз задавал ей этот вопрос: когда Бренна упала в обморок и слетела с лошади. Но тогда причина была радостной. Его семя укоренилось в ней.
И вот, младенец, выросший из того семени, поднялся в воздух, как дым и дух, и Бренна лежала слабая и бледная, как пепел.
— Этот сон помогает ей выздороветь, Вали. Хорошо, что она не просыпается, пока не станет достаточно сильной, чтобы перенести свою потерю.
— Нашу потерю.
Ольга не стала спорить. Он не мог понять, насколько больше потеря Бренны, чем его собственная. Она просто сжала его предплечье, и когда он прошел мимо нее и сел у постели жены. А потом просто собрала использованные полоски ткани, которыми перевязывала раны и впитывала кровь, и оставила Вали и его любимую в покое.
— oOo~
Когда Ольга поздно вечером спустилась по задней лестнице, решив проведать Бренну, Леиф вышел из тени и встретил ее у подножия. Он обхватил рукой ее за плечо и притянул к себе.
— Я скучал по тебе сегодня.
За исключением времени, когда Вали захотел остаться с женой один, Ольга провела почти весь день с Бренной. Она не хотела, чтобы ее друг проснулась в одиночестве, и когда Вали был там, ее присутствие, казалось, и ему давало утешение. Но ночью, когда он захотел раздеться и лечь на кровать к Бренне, Ольга их оставила.
Она устала и была грустна, но Леиф заставил ее кровь забурлить, и Ольга почувствовала, что краснеет.
— Я думаю, она исцеляется. Ее дыхание сегодня мягче.
Он шагнул вперед, осторожно прижимая ее к стене.
— Это замечательно. Потерять ее — это было бы слишком.
И не только для Вали. Их союз объединил замок, как большая легенда, частью которой они все стали.
Когда Леиф наклонил голову, Ольга положила руки ему на грудь и удержала.
— Леиф, мне кажется…
Он нахмурился.
— Ты сожалеешь о том, что мы сделали?
Она оставила его спать в своей постели до рассвета тем утром. Его рука так удобно лежала на ней, а тело так уютно прижималось к ее телу, что ей стало жалко будить его.
Никогда еще она так не жалела, что приходится вставать рано.
— Нет. Ни разу. То, что мы сделали, для меня много значит, и я надеюсь, что это еще не все. Но я думаю… возможно, сейчас не время. Не время показывать всем… перемены между нами.
— Ты сказала, что замку нужно что-то хорошее.
— Исцеление, конечно. Мы принесли его в этот дом, и это хорошо — не только для нас. Но скорбь должна пройти. Когда пройдет горе, настанет время поделиться нашей радостью.
Они были одни на лестнице, и, быстро оглядевшись, Леиф наклонил голову и прижал губы к ее шее. Ольга почти молча застонала и положила руку ему на голову.
— Тогда я приду к тебе незаметно. Ночью, — пробормотал он, щекоча ее кожу своим дыханием и бородой.
— Jah. Oh, jah.
Леиф отступил назад с улыбкой и поднес ее руку к губам.
— Не запирай сегодня дверь.
Потом он повернулся и оставил ее, а Ольга застыла на ступеньке, чувствуя, что дрожит.
Глава 6
Вали взревел и смахнул со стола на каменный пол чашки и свечи в подсвечниках. Вскочив со стула, он опрокинул и его на пол.
— Я устал от этих разговоров! Я хочу пойти на юг! Иван должен заплатить!
Они не ожидали нападения принца Ивана. Его владения были бедны и слабы, налетчики были намного сильнее. Они сосредоточили свои силы на севере, там, где правил Тумас, у которого была хорошо вооруженная армия и богатые земли, и который враждовал с Владимиром, но они не ожидали неприятностей зимой. Сидя в заметенном снегом замке они думали о зиме, как о главной беде. Постоянно патрулируя северные границы, они думали — и все еще ждали — что, когда погода станет чуть мягче, Тумас отправит к ним большое войско.
Они почти забыли об Иване. Тот послал совсем небольшую группу лазутчиков — и они принесли им смерть.
И теперь деревня была разрушена, погибло почти все поголовье скота, и они потеряли нескольких хороших людей, как из своего отряда, так и из деревенских.
Для Вали, однако, это дело было гораздо более личным. Его жена, правда, пришла в себя, но была сильно ранена и страдала, а его ребенок погиб. Леиф очень беспокоился, что его друг поедет к Ивану в одиночку, если это совещание не закончится решением, которое его устроит.
Но эта идея была безумием.
Леиф спокойно поднялся из-за стола.
— Ты не будешь отмщен, если мы проиграем, Вали. Никто из нас не будет. Мы уже достаточно потеряли — и если потеряем больше, потеряем все. Небольшая группа, о которой ты говоришь, может пробраться в замок Ивана, но наше нападение может побудить его заключить союз с Тумасом. А потом мы потеряем наших лучших бойцов и останемся один на один с врагами. Если это произойдет до прибытия кораблей, нам конец. Снег еще глубокий. Они не могут напасть на нас с серьезной армией так же, как и мы не можем нападать на них. Лучше дождаться оттепели и встретиться с Иваном лицом к лицу, прежде чем он объединится с Тумасом.
Вали снова взревел, на этот раз хлопнув кулаками по столу.
— Я буду действовать! Я не собираюсь просто сидеть здесь, пока он дышит, а мой сын — нет!
— Это дело важнее, чем твоя личная потеря, Вали. Вы с Леифом — наши лидеры, и вы должны думать обо всех нас, — заговорил, сидя рядом с Вали, Орм. Его голос был низким и спокойным, но Вали повернулся к нему так, будто он кричал.
В какой-то напряженный момент в комнате не было слышно ни звука, кроме дыхания мужчин и Астрид, которая тоже села с ними за длинным столом, чтобы обсудить планы возмездия.
Леиф ненавидел стол, на котором на золотом подносе когда-то стояла голова его сына. Ни разу он
