и друг, замечательный человек и ученый, литовский лорд по происхождению профессор Кшиштоф Петкевич.
Но по каким бы делам и как долго я ни бываю в Польше — обязательно заезжаю в Краков. И в этот раз, за день до отъезда домой, с утра поехал в Краков, а вечером в Варшаве был приглашен в гости к старейшему члену Президиума Польской академии наук Адаму Урбанеку — в 1990-е годы вице-президенту и первому Полномочному представителю ПАН при РАН. В задачи Урбанека входило знакомство с новыми научными направлениями. Заинтересовался он и социоестественной историей, приехал на организованную мной конференцию в Крым. Затем пригласил меня в Польшу, познакомил с польскими коллегами, с чего и начались мои связи с ними. А его дочь Дорота, профессор Варшавского университета, показала польскую столицу и древний Краков так, как не смог бы никто другой.
Русский гид в Кракове на центральной площади — Старом рынке не преминет вспомнить песню Окуджавы о том, как горнист на Ратуше, извещавший горожан о монгольском нашествии, погиб, пронзенный татарской стрелой. Я слушал его и думал, что стрела-то могла быть и из колчана моего татарского предка. Потом гид покажет костел Святого Анджея, где собрались последние защитники Кракова, а монголы, взяв город, почему-то не стали брать штурмом костел. А в костеле-то мог находиться другой мой предок. Если так, то хорошо, что оба остались в живых. И я попросил Дороту заснять меня у калитки костела.
Этой весной я проехал пол-Германии, всю нынешнюю Польшу с запада на восток и почти всю прежнюю Речь Посполитую с севера на юг: от столицы крестоносцев — Мальборка до древней столицы Польши — Кракова. Везде стоят старинные города, создававшиеся веками и сохранившие свидетельства веков до наших дней. В интерсити Варшава — Краков смотрел в окно поезда и думал о Золотой Орде — также стране городов. Но страна забыта, и города забыты, и следы их затерялись в дорогах истории. И что знает ныне рядовой гражданин Молдовы о золотоордынском городе Шехр-ал-Джадид вблизи Кишинева, а житель Украины о десятках городов Орды в Диком поле? Лишь волгоградцы кое-что слышали о Сарае-ал-Джадиде — Цареве. Но немногим из них известно, что на территорию, которую некогда занимала столица мощного государства, неумолимо наступает городская свалка, а у обелиска, посвященного этому памятнику истории, уже невозможно дышать.
Как мало осталось памятников архитектуры эпохи великой степной империи! Существенная часть их сохранилась в Крыму. За счет Крымского ханства — последней части средневековой империи, дольше других сохранявшей независимость.
В 1980-е я каждый год осенью приезжал в Бахчисарай и неделю ходил по горному Крыму, видел, как памятники той эпохи постепенно разрушались. И не потому что их разрушали специально, этого не было, во всяком случае, в то время, и даже не потому, что они нуждались в поддержке. По большей части реставрация, во всяком случае, на мой непросвещенный взгляд, им была вовсе необязательна. А потому казалось, что причина в другом: не жили тогда на полуострове потомки людей сотворивших эти памятники старины. Казалось, оттого и ушла душа из камня, и ему не оставалось ничего, кроме умирания. Конечно, исчезнувшее не возвратить, но справедливость, убежден, восторжествует. Хотя бы потому, что возникновение империи означало начало великого перелома в жизни всего континента и более всего — Европы.
* * *
Монгольское завоевание стало переломным моментом в истории всего Старого Света. Речь идет не о самом завоевании, потрясшем Европу с тех и до сих пор, а об установлении в результате нашествия единой информационной сети от Тихого океана до Атлантики. До того Европа имела весьма смутные представления о жизни Китая, опередившего в своем развитии Европу на несколько веков. А жители Поднебесной не знали, да и не имели желания знать о жизни далеких западных варваров дикой, в их представлениях, Европы. Что обычно знают об установлении связи Запада и Востока — Великом шелковом пути? То, что караваны перевозили шелк. Не все вспоминают того главного, что получила Европа от Китая — ЗНАНИЯ. В лучшем случае вспоминают немногое, в основном то, что позволило Европе стать ведущей мировой цивилизацией: порох, компас, книгопечатание. Но сколько всего еще, говоря современным языком, хайтеков, ноу-хау заимствовала Европа с Востока?! Этим пока никто профессионально не занимался. Известно лишь то, что прямые заимствования шли через Геную и Венецию. Но сколько знаний помимо двух купеческих республик шло иначе: через многие города и веси, страны и народы? Пройдя через многие руки и умы, претерпев по пути многократные изменения, ноу-хау утрачивали непосредственную связь с первоисточником. Но история, как и жизнь, парадоксальна: за счет этих многократных передач и утрат стала единой, прежде разорванная и редкая информационная сеть континента. Монгольское завоевание стало предпосылкой будущей мировой интеграции. Конечно, сеть и после завоевания оставалась редкой и мозаично окрашенной разными представлениями жителей каждого отдельного места о мире и о себе, но она возникла и стала жить. После первых путешествий европейцев в Монголию и Китай появилось понимание огромности мира, его разнообразия и единства, существования всех Homo sapiens Мир-системы в одном времени и одном пространстве.
Так случилось, что чисто пространственно, географически не какое-либо иное государство, а именно Золотая Орда оказалась в центре этой информационной сети. Факт существования и «работоспособности» сети смог оценить только человек, живущий в нынешнем глобализированном мире, охваченным паутиной Интернета, сопоставив стремительный темп (с точки зрения медленно текущего времени древности и средневековья) создания степных городов Золотой Орды с другими прецедентами.
Вчерашние еще кочевники (во втором, третьем, а нередко и первом поколении), не имевшие прежде профессиональных экспертных знаний о практическом устройстве больших и малых городов, создали более 130 полисов в степной зоне Евразии, то бишь цивилизацию. И это в географической зоне, которая до того и много позднее представлялась многим местом, непригодным для жизни цивилизованных людей. До того и много позднее люди не представляли, как можно построить не просто отдельные города, но сложный организм системы городов в степи. И в более благоприятной природной среде на создание системы городов уходили столетия. Здесь же она была создана по историческим меркам молниеносно, внезапно за тридцать лет — за срок меньший, чем смена двух демографических поколений. Отцы еще не представляли себе, как организовать городское хозяйство, но методом проб и ошибок искали верные решения, учились на ходу, используя внешний опыт и творчески применяя его в новых условиях. За их спинами стояли поколения предков, имевших навыки кочевой, но никак не городской жизни. Они еще не знали, что
