завоевателей. Усиливавшийся процесс тюркизации монголов позволял решать проблемы иначе, хотя без прямого использования военной силы не обошлось. Именно итогом смуты стали основные перемены.
При первом рассмотрении кажется, что суверенитет Улуса Джучи — результат борьбы за власть-собственность различных правящих групп внутри монгольской элиты. Иностранные наблюдатели и после обретения независимости называли именно монголов настоящими жителями и хозяевами Золотой Орды. Так Ибн-Баттута писал: «Город Сарай — (один) из красивейших городов, достигший чрезвычайной величины… переполненный людьми, с красивыми базарами и широкими улицами… В нем (живут) разные народы, как то, монголы — это (настоящие) жители страны и владыки (ее)».
Однако иноземцы отмечали видимые внешние черты (о них см. работы М.В. Горелика). Иностранцы не утруждали себя количественным и качественным анализом элиты государства, процессом тюркизации монголов.
Влияние и активность социальных слоев и этнических групп в то время была прямо связана с их отношением к воинской службе. Народ-армия — тюрки в этом отношении имел возможность быть наиболее влиятельным и активным этносоциальным слоем, однако для этого тюрки должны были освободиться от подчиненности другому народу-армии — монголам. Три поколения тюрков не только отстранялись от монголов, они, образно говоря, выдавливали из себя раба. Конечным результатом этого процесса стало обретение независимости Улусом Джучи от монгольской империи.
Мы не можем осуществить конкретный социологический анализ, но, исходя из закономерностей существования социальных систем, можем вполне обоснованно предполагать, что в ходе достижения независимости и последующей смуты, помимо личностных интересов, подспудно шла борьба за групповые, социальные, этнические интересы, и видим результаты борьбы — достигнутый исторический компромисс интересов. При самом общем рассмотрении он выглядел так.
Как только тюркизированная монгольская элита перестала делиться данью с Каракорумом, тюрки перестали нести гарнизонную службу и охранять сборщиков дани. Все народы государства получили право на автономию внутренней жизни. Рюриковичи — политическая элита Руси, получили право на сбор дани и управление внутренней жизнью на Руси. Тем самым были делегированы властные полномочия вниз, а русская политическая элита, как социальный слой, стала частью политической элиты государства. Русские люди получили возможность самостоятельно устраивать повседневную жизнь, течение которой лишь изредка прерывалась не столько нашествиями, сколько послами Орды для разбора тех тяжб, которые не могли быть разрешены на месте (о разнице между немногими нашествиями и многократными посольствами см. Горского).
Главные перемены в жизни общества были связаны с устранением баскачества и сбором дани иноземцами. Как упоминалось, перемены были в интересах тюрков, как народа. Естественно предположить, что в ходе смуты тюрки добились не только отмены неприятных повинностей, но, возможно, если по примеру мамлюков не смогли поставить монгольскую элиту под свой контроль, то заставили считаться со своими интересами. Субъективно тюрки отстаивали собственные интересы, объективно — интересы всех народов империи.
Тюрки (активное участие русских князей в смуте в исторических документах не отмечается) заставили властную элиту не только считаться с собой, но и с политической элитой покоренных народов, делегировать право принятия решений вниз, фактически ввести русскую политическую элиту, как социальный слой в состав легитимно правящей элиты государства, как региональную часть.
Если в Монгольской империи элита принимала в свои ряды немногих вождей побежденных народов, из уважения к их личным качествам, как правило, по критерию рыцарской доблести и таланта военачальника (например, Александра Невского) или личной преданности (как его отца Ярослава), то с созданием Золотой Орды облаченной доверием стала элита побежденных народов как социальный слой. Разумеется, при этом предполагалась политическая лояльность русских князей. По отношению к тем немногим русским князьям, которые проявляли неповиновение, Узбек хан прибегал «к политике самого жесткого террора, чтобы устрашить остальных. Так, в 1318 г. был убит Михаил Александрович Тверской, в 1326 г. — Дмитрий Михайлович Тверской и Александр Новосильский, в 1327 г. — Иван Ярославич Рязанский, в 1330 г. — Федор Стародубский, в 1339 г. — Александр Михайлович Тверской и его сын Федор» (Егоров).
На Руси Рюриковичам были доверены три главные государственные функции: полицейские, сбор налогов, установление внутренних устоев жизни в соответствии с традициями и эволюционными процессами развития. Тем самым, наиболее многочисленному народу государства — русским — была предоставлена возможность автономного общественного развития.
Отсутствие восстаний народов непосредственно перед и после образования независимого государства косвенно свидетельствует о том, что общественное бессознательное всех народов Улуса если и не было вполне удовлетворено, то смирилось с жизнью в этом государстве.
Создание независимого государства и смута фактически были революцией, завершившейся достижением неформального общественного договора, в результате которого, по-видимому, выиграли все социальные слои и этнические группы нового государства. И главный вопрос теперь стал иным: как обустроить дальнейшую жизнь в совместном общем доме, что принципиально изменить, а что оставить неизменным. Здесь нужно учесть одно важное обстоятельство.
Все народы улуса Джучи в условиях господства натурального хозяйства были экономически самодостаточны, что для средневековья естественно. У них не было столь-характерной для современного мира сильной внутренней потребности в обмене знаниями, продуктами производства, технологиями и культурными достижениями. Насилием объединить эти этносы было много проще, чем удержать в одном государстве аморфный конгломерат народов. Жизнеспособность будущей Золотой Орды объективно зависела от того, насколько самодостаточные регионы установят между собой связи. Насколько эти связи — экономические, культурные и идеологические станут тесными, естественными. Насколько народы их населяющие станут двуязычными, говорящими как на своем родном языке, так и на общем для всех подданных империи. Иными словами, насколько люди, населяющие империю, превратятся в систему, где внутренние связи между элементами намного теснее внешних.
Для жизнеспособности нового государства было необходимо создать условия, при которых народы почувствовали преимущества совместной жизни, а для этого обустроить — заселить оседлым населением центр государства, модернизировать управление таким образом, чтобы центростремительные тенденции превалировали бы над центробежными.
Взгляд из Европы
Этой части нет в монографии. Ее я набрасывал в поезде Варшава-Краков. С Польшей меня связывают и научные отношения, и генетические корни. Мои русские предки, по-видимому, при первом Государе Всея Руси пришли на службу к нему из Польши и получили поместье в Московском княжестве, практически исчезнувшее в наши дни, но по сей день сохранившее название — Кульпино.
В апреле этого года по приглашению Института Всходни университета им. Адама Мицкевича в Познани я участвовал в работе конференции, читал курс лекций, посвященный эволюции российской ментальности. В промежутках знакомился с книгами на польском, украинском, белорусском, английском языках о Великом княжестве Литовском, которых в Москве практически не найти. Эти книги нужны для работы над монографией «Русь и Орда», которую мне предложил совместно написать директор Института Всходни, главный специалист Европы по истории Великого княжества Литовского, мой коллега
