процессе было больше эротики, чем в половом акте. Обе были настолько увлечены или делали вид, что не сразу заметили меня, остановившегося в дверях.
— Приготовь мне ванну, — подсевшим вдруг голосом приказал я горничной на китайском языке.
— Да, господин, — с ноткой огорчения молвила она и ушла, проскользнув мимо меня осторожно, точно боялась обжечься.
Я подошел к Люси, которая наблюдала за мной, глядя в зеркало. Вырез у рубашки был овальный и широкий, частично открывал ключицы и спину. Кожа белая — загар сейчас считается признаком черни — и теплая, и шелковистая. Раздвинув влажные волосы, я поцеловал спину сразу ниже шеи, в «кошачьем треугольнике». Люси вздрогнула от удовольствия и отклонила голову. Я продолжил целовать, делая паузы, и руками сжал ее упругие груди с набухшими сосками. Потом правую руку запустил под подол рубашки, добрался до влажных волос в низу живота и между ног. Мои движения были такими же плавными и аккуратными, как у китаянки, но доставляли намного больше удовольствия. Когда Люси завелась и сильно сжала ноги, я высвободил руку, подхватил женщину на руки и перенес на не расстеленную кровать. Скинув только пиджак, занял место рядом. Люси лежала с закрытыми глазами. Вытянутыми вдоль тела руками и немного раздвинутыми ногами. Подол нижней рубашки задрался, оголив их до середины бедер. Правой рукой я возобновил ласки, а левой торопливо расстегнул и приспустил штаны. Люси не мешала и не помогала мне. Напряглась немного, когда поднял ее ноги, согнутые в коленях, чтобы проникновение было глубже, и вошел медленно, осторожно. Первые несколько фрикций пыталась сдерживаться, потом сдалась и, когда покрывшийся смазкой член, проезжал по клитору, застонала тихо и высоко, по-детски. С голодухи я кончил раньше, поэтому довел партнершу рукой.
— Как мне хорошо с тобой! — горячо прошептала Люси в мое правое ухо и поцеловала по несколько раз в щеку, шею, ключицу.
— Ты тоже прелесть! — похвалил я в ответ, нежно касаясь ее недосохших волос.
Когда моя рука проходила в нескольких миллиметрах над теменем, моя любовница замирала, чтобы насладиться щемящим удовольствием.
— Я была уверена, что ты будешь таким же торопливым и неделикатным, как Мишель, и даже более, — поделилась она и. хихикнув, добавила: — Как я ошибалась!
— Внешность обманчива, — молвил я банальность, потому что расслабуха мешала блистать оригинальностью.
— Для своего возраста ты очень опытен, — похвалила Люси.
— У меня была отзывчивая учительница французского языка, — изрек я самое правдоподобное объяснение и пообещал: — Тебя ждут еще много приятнейших сюрпризов.
Желание завести ее завело меня. Я предложил Люси лечь на бок, расположился позади нее, целуя в «кошачий треугольник», левую руку просунул под ее телом и сжал левую грудь, правой занялся клитором, левую ногу положил между ее ног и ввел член во влагалище, еще не остывшее после предыдущего раза. Высокий темп в такой позе затруднителен да и не нужен. Она для продолжительного неторопливого релакса, женщина успевает кончить несколько раз. Во время первого Люси застонала так громко и испуганно, будто умирала. Впрочем, оргазм и есть маленькая смерть.
Наверное, эти звуки и привлекли китаянку. Я не слышал ее, но спиной чувствовал взгляд, неотрывный и наполненный наслаждением, будто ублажал одновременно и страшненькую горничную. Китайский вариант ménage a trios (фр: тройничок).
20
Два дня и три ночи пролетели, как два-три часа. Мы с Люси Энкович выползали из постели, только чтобы поесть в отельном ресторане. Нет, вру. Умудрились сходить в порт, где я купил солонину в бочках, предоставив матросам-китайцам самим заниматься погрузкой, и приобрели билет до Инкоу в каюте первого класса английского грузопассажирского парохода «Сирса». У меня появилось острое желание взять два билета и умотать отсюда с чужой женой. Был бы помоложе, так бы и поступил. Тем более, что Люси хотела и боялась этого. Но я был стар душой и знал, что стоит связаться с одной красавицей, как тут же нарисуется другая, еще краше. Хватит того, что я сильно расширил ее горизонт в сексе. Судя по скованности Люси в начале наших отношений, с мужем занималась любовью в строгой миссионерской позе, когда ноги раздвинуты, но не согнуты, а про многое другое даже не слышала. Теперь ей будет нескучно и с другими мужчинами. И им тоже, потому что один теперь не справится. Золотая середина досталась мужчинам, а женская сексуальность тяготеет к крайностям.
Прощанье было в меру слезливым. Уверен, что остальное Люси Энкович отревет в каюте первого класса. Мужу было написано сухое письмо, больше похожее на отчет бухгалтера. Билет на пароход тоже был включен в расходы, хотя купил я, но из денег, переплаченных мне ее мужем. Уверен, что приобретет на сэкономленное что-нибудь блестящее, которое будет ей светить во дни тягостных раздумий.
Моя джонка была загружена, как ни странно, более-менее правильно, и можно было отправляться в Порт-Артур, но я отложил отход до второй половины дня, чтобы подойти к полуострову Ляодун утром. Вчера оттуда прибыла китайская джонка с русскими пассажирами, которую среди бела дня и всего милях в трех от мыса Лаотешань ограбили пираты. Их здесь называют хайдао. Судя по тому, что все члены экипажа остались живы и даже не получили ни разу по морде, в отличие от некоторых пассажиров, в том числе и женщин, явно был договорняк. Забрали всё ценное. Чековые книжки не заинтересовали хайдао, поэтому пострадавшие смогли получить деньги в чифуском филиале Русско-китайского банка и купить билеты на пароход до Инкоу. Заодно передали через меня письма своим знакомым в Порт-Артуре. Уверен, что после их получения ни один русский не поплывет на этой джонке, хотя за каждую ходку экипаж зарабатывал больше, чем достанется при разделе награбленного. Как мне сказал один из пострадавших, перевоз обошлось ему в сто пятьдесят рублей, и при этом джонку заполнили так, что пассажиры спали сидя.
Мы проскочили в Порт-Артур без происшествий. Может быть, потому, что подошли к полуострову Ляодун на рассвете, когда все приличные хайдао отдыхают. К моменту ошвартовки к пирсу Торгового порта рабочий день уже был в разгаре, и нас ждал капитан Павловский, которого очень обрадовал полный трюм бочек с солониной. Не знаю, сколько обломится именно ему, но, судя по блеску в глазах, нимало по его мнению. Надеюсь, больше, чем стоит веревка, на которой, как завещал мой старый знакомый Петр который Первый, надо вешать вороватых интендантов.
Пока шла перегрузка бочек на телеги, кучерами на которых были солдаты интендантской роты, я прогулялся в расположенный неподалеку магазин «А. Витков. Товары для охоты, спорта и путешествий». Помещение
